Автор: Diana Vert
Бета: myowlet
Размер: макси
Персонажи: Нокаут, Брейкдаун, оригинальные
Категория: джен
Рейтинг: PG-13 со слабыми всплесками хирургической R
Краткое содержание: – Нас ждут просто горы шаниксов!
– Это что-то незаконное?
– Конечно, незаконное! Но не беспокойся, я все продумал.
– Этого я и боюсь.
Примечания: 1. 1-3, 4-6, 7-9, 10-11.
2. Кто узнает безымянного каноничного персонажа, тот молодец. =D
читать дальше
12
– Я собираюсь прокатиться в Родий, так что никому на вечер не назначай, – Нокаут покрутился перед отражателем. Ни следа недавней трагедии, только насыщенный блеск амарантового покрытия.
– Вывихи я и сам вправлять могу, – возразил Брейкдаун, видимо, не желая принимать мысль об убытках, даже таких незначительных.
Прихлебывая из куба, он одной оптикой посматривал на экран над терминалом. В последнее время вещание состояло из одних новостей. Десептиконы, бла-бла-бла, Вос, бла-бла-бла, сражаться за будущее Кибертрона, бла-бла-бла. Нокаут загородил собой кислый фейсплейт диктора и выразительно ткнул в ассистента пальцем:
– Я о чем говорю. Скукотища. Поэтому – не назначай. И почистись, что ли…
Брейкдаун поперхнулся энергоном:
– Ты меня что, с собой зовешь?
– Что вылупился-то, – рассмеялся Нокаут. – Ты был в Родии хоть раз вообще?
– Нет, но…
– Тогда ты точно со мной! – он вспомнил компанию Руфа в заправке. – Тебя никто не остановит, ты полноправный автобот.
– Ну, – пожал Брейкдаун плечами. – Вонять будут зато.
Нокаут критически осмотрел ассистента и закатил оптосенсоры:
– Кто будет еще. Правда, почистись. Ты мой ассистент или уборщик?
– Если верить идентификационной карте, то, скорее, второе, – проворчал тот.
«Тебе не нужны курсы, – сказал Нокаут, когда Брейкдаун заикнулся про лицензию, – у тебя есть отличная интуиция – и я!»
Поэтому официальное трудоустройство Брейкдауна пока не имело ничего общего с ассистированием. Лишние вопросы от клиентов Нокаут пресекал дипломатическими угрозами и зашлаковыванием процессора болтовней. Брейкдауну осталось только смириться с тем, что Нокаут не собирается «ждать, пока ты там будешь слушать какого-то тупого дрона». Хоть Арея и обещала экс-сервоконам бесплатную переквалификацию, всем было немножко не до возни с многочисленной прослойкой населения, которая не может найти себе места. Шаниксы приходилось вырывать дентами, какие уж тут курсы.
Один за другим города-государства Кибертрона уступали десептиконам свои территории. Следом за Каоном пал Вос, а когда армия Мегатрона подступила к Тарну, военный сектор, как черная дыра, всосал все финансирование. Впрочем, Арея пока страдала не так сильно: исследования в местных институтах никогда не были связаны с разработками оружия, а линия фронта пролегала далеко. Наверное, именно поэтому формально отмененное деление на классы без особых изменений сохранилось в процессорах арейцев. Видеть невежественных рабов в тех, кто всегда обеспечивал твое безбедное существование, было приятнее и проще, чем принимать их как равных. А разрушительные масштабы последствий такого восприятия оставались картинками на экране.
Война была слишком далеко, а признаком успешного бизнеса по-прежнему были клиенты из Родия.
– Не ной! – Нокаут шагнул к стеллажу, стянул две канистры с верхней полки и одну за другой швырнул Брейкдауну. – Мойся!
***
– Мне нравится здесь. Красиво. Каждая линия – совершенство. Посмотри, – Нокаут ткнул когтем на сверкающий виток шоссе, закладывающего вираж между высокими башнями. – И никакой аляповатой рекламы, как в Литии.
Они только что прокатились по этой самой дороге, широкой дугой объезжая дистрикт, чтобы увидеть его со всех сторон. Под конец орна зажглись фонари, переливаясь медленной, плавной светомузыкой.
– Ага.
Нокаут покосился на Брейкдауна, собираясь высказать, что ничего тот не понимает в истинной красоте, но ассистент не отрывал взгляд от силуэта сливающихся друг с другом полупрозрачных куполов. Нокаут не стал его трогать.
Один, сверкающий красно-серебряным, явно привлекал внимание стантикона больше остальных.
– Это Опера, – подсказал Нокаут.
– Холо-шоу вживую? – хмыкнул тот. – Никогда не понимал смысла. Неудобно же.
– Высокое искусство, между прочим, – Нокаут оперся на перила, отгораживающие пешеходную часть от пустоты между зданиями. Несколькими пролетами ниже можно было увидеть сверху голубое полупрозрачное пятно: голограмма головы Зеты Прайма, вид сверху. – На самом деле, конечно, по-разному. Иногда такой шлак ставят, отключиться можно от скуки. Иногда музыка хорошая.
Брейкдаун побарабанил пальцами по металлу, явно желая что-то спросить, но сказал только:
– Ясно.
– Темнота, – Нокаут покачал головой и трансформировался, ступая на проезжую часть. Брейкдаун немного запоздал, пытаясь найти взглядом съезд, но потом смирился с нарушением правил движения. – Поехали, глянем, что там сегодня.
– Да не надо. Развлечения для меченых, на кой оно?
Нокаут пропустил его агрессивное беспокойство мимо аудиодатчиков:
– Есть два варианта, учитывая общее помешательство: что-нибудь про невероятную мудрость Праймов… или Арейская Опера сподобилась допустить на сцену авангард. Вот на это я бы посмотрел! Ее директор настолько консервативен, что запрещал ставить все моложе Золотого века, но нынче…
Нынче все должны подстраиваться. Если Зета Прайм сказал, что все равны, то уж извольте. Новые настроения располагали к новому искусству, а голос войны арейцы старались заглушать изо всех сил. И пусть до Арея никогда не славилась прогрессивными взглядами, но нужно же слать туда, наверх, отчеты об успешной пропаганде равенства и братства!
– Про мудрость Праймов будешь слушать?
– Чего?
– Я говорю, если будет про Праймов…
– Да в шлак Праймов, – Брейкдаун поддал скорости, нагоняя умчавшегося Нокаута. – Там интересно вообще? Драки есть? Умирает кто-нибудь?
– О, кликов по двадцать – если центральный персонаж, – заверил Нокаут. – А он обычно умирает. Закон жанра.
***
– В каком смысле – нет? – Нокаут уперся кулаками в бока и перегнулся через стойку. – Я видел два клика назад на этом самом экране, – он постучал по выключенному монитору, – что есть.
– Сожалею, – невозмутимо вздохнул трансформер, – наверное, бронь выкупили. Ложа занята.
– Да врешь ты! – воскликнул он. – Какая бронь, вы все терминалы отключили, – взметнувшийся коготь, едва не выбив кому-то диоды на шлеме, указал на черные экраны терминалов, через которые испокон ворнов можно было брать какие угодно места, не общаясь при этом ни с кем фейсплейт к фейсплейту.
Но, подъехав к Опере, Нокаут обнаружил, что билеты можно купить только у парня с темно-зеленой оптикой, который явно…
…строго отслеживал, чтобы лучшие места не доставались сервоконам. Это стало ясно буквально с первых нанокликов разговора, но, конечно, истинная причина не прозвучала.
Брейкдаун, которого происходящее выбило из колеи: вроде и оскорбляют на ровном месте, но вроде и не придерешься, а просто взять и врезать тоже нельзя, – молча застыл за спиной. Билетер изредка бросал на него опасливые взгляды.
– Выведи-ка карту зала, – зашипел Нокаут, стискивая край стойки до царапин.
– Вы задерживаете очередь, – немного забеспокоился билетер.
– Я тебя засудить могу!
Дискриминация по альтмоду, как-то так выразился Фланнел.
Понимание сверкнуло в зеленых продолговатых линзах. Понимание – и решительность. Скольким ботам, которые были неподходящей компанией для завсегдатаев оперы, он уже отказывал? Будь Нокаут один, он легко прошел бы в ложу. Но здоровяк за ним был настолько откровенно не из того класса…
– Хотите поговорить с администратором? – спросил он вежливо.
– Нет, – раньше, чем Нокаут успел разразиться гневной тирадой, вмешался Брейкдаун. Последний раз похожие нотки в его голосе Нокаут слышал, когда тот пришел разбираться, почему его товарищи по бригаде устроили кипиш посреди ночи. – Давайте внизу, что там у вас.
– Эй, – возмутился Нокаут, прожег его взглядом, но препираться не стал.
По крайней мере, пока они не отошли от глазевшей на них очереди. Кто-то тихо переговаривался, осуждающе поглядывая на них обоих. В целом, ожидания Нокаута оправдывались, публика здесь по-прежнему блистала. Серое пятно с поцарапанной броней на фоне этого блеска не вызывала у нее восторга.
– И что это было? – спросил он негромко.
– Шлак это все, – пожал плечами Брейкдаун. – Какая разница, откуда смотреть?
– Да огромная! – возмутился Нокаут. – Я! Я буду в толпе стоять, что ли? Я…
– Пил с губернатором, помню.
Нокаута хватило только на то, чтобы громко и гневно выкрикнуть имя своего ассистента, привлекая еще больше внимания.
– Я тебя подсажу, если не видно будет, – снисходительно склонил тот голову.
Нокаут сердито уставился на него, встопорщив плечевые сегменты брони так, будто драться собирался. Кажется, Брейкдаун перенял от него не только умение паять чужие контакты, но и говорить колкости. С невозмутимым видом, к слову. Его фейсплейт словно не был создан для выражения ехидства.
– Я достаточно высокий для спорткара, между прочим! – желая хоть что-нибудь да возразить, вскинул подбородок Нокаут.
Рост и широкие плечевые сегменты были теми параметрами его каркаса, изменение которых повлияло бы на полноценное функционирование. Нокаут менял себя постепенно, не как Брейкдаун, который разом перелез в новый корпус. Для него существовало куда больше сложностей, и он так и остался тяжеловатым для гонщика. С другой стороны, быть мелким хиляком в его планы никогда и не входило.
Ассистент оставил за ним последнее слово, но чтобы избавиться от ощущения, что это был снисходительный жест, понадобился целый клик.
***
Раньше партер был уделом тех, кто жаждал подтянуться повыше, но достаточными средствами не обладал. Любой мех с инсигнией мог выкупить билет в ложу, если у него хватало шаниксов, неважно, какой именно формы твой знак. Конечно, для элиты всегда бронировали лучшие места, но ситуация, когда тебе еще при входе указывают, где сидеть, была нонсенсом.
Нокаут сам начинал отсюда. Стоял внизу с множеством других предприимчивых, но менее удачливых ботов, а во время антрактов заводил знакомства. Именно поэтому он так возмущался сегодня: Брейкдаун как будто взял и отдернул его на десяток астроциклов назад. Кому такое понравится?
– «Карьер» на арейской сцене, – Нокаут выбрал местечко в тени балконов и утащил туда же Брейкдауна, которого тянуло подобраться к самой сцене. – Не думал, что когда-нибудь это увижу.
– А что?
– Ее написал один аяконец, под псевдонимом… Биттмэшер, Глитчбэшер, не помню. Первый раз «Карьер» поставил один новаторский театр. Шума было… – Нокаут махнул рукой и в ответ на вопросительный взгляд Брейкдауна пояснил: – Это же драма про сервоконов. С ярким подтекстом… Главная героиня в конце отказывается от инсигнии и идет копать какую-то там руду, – он заулыбался, – представляешь, какой веселый был скандал?!
– Погоди! Ты зачем мне рассказал? – недоумевающе поднял надлинзовый щиток Брейкдаун.
– Что? – не сразу сообразил Нокаут, а потом вымученно закатил оптику. – Праймас! Суть не в том, что ты узнаешь новый сюжет, а в том, что ты слушаешь и… ты приобщаешься к… а, шлак!
Его эмоциональное восклицание привлекло несколько взглядов, в том числе недовольных. Кажется, он проспойлерил пьесу не только Брейкдауну. Ох, и все-таки невежд в партере достаточно, чтобы сказать, что мирная революция удалась.
– Так ее запретили, что ли?
– Ха! Нет. А знаешь, почему нет? Потому что автором оказался советник! Ага, член Высшего Совета. В общем, это вскрылось, и… я тогда был студентом, и мы обожали такие истории.
Тут Нокаута кто-то случайно толкнул, он взвился и принялся проверять, не осталось ли на нем случайно следов чужой краски или просто грязи.
– Столько страстей и всех этих красивых политических двусмысленностей. Слово «меченый» открыто звучит со сцены, – он изогнул шею до треска креплений, и добавил, не то к своему рассказу, не то по ситуации: – Ужас.
– Перестань вертеться, там нормально все, – со своей высоты прогудел Брейкдаун, так и не дав Нокауту понять, впечатлила ли его история пьесы.
Кибертрон, видимо, недавно начал крутиться в обратную сторону, потому что арейцы не только пустили превращенный из небольшой пьесы в полноценную оперу «Карьер» на сцену, но и пришли его смотреть. Серьезно, Нокаут видел поднимающимися в ложи мехов, которые еще недавно били тревогу и хотели засунуть в проц каждого сервокона чип с взрывчаткой.
Что ж, в новых условиях надо держать новое лицо. А лучше приварить его для надежности.
Нокаут бесцеремонно ухватил боковое зеркало, выступающее из предплечья Брейкдауна, и развернул под удобным ему углом, чтобы окончательно удостовериться, что царапин нет. Ассистент поймал взгляд стоявшего неподалеку внедорожника с неаккуратно заваренным шлемом, явно не завсегдатая, и пожал плечами. А потом свет притушили, помешав Нокауту беспокоиться.
***
Посещение Оперы открыло Нокауту глубины брейкдауновского занудства, о которых он даже не подозревал. Вместо того чтобы закрыть рот и слушать – уж голоса у арейских артистов были на зависть хороши, можно ставить на одну ступень с Праймами, – он постоянно во всеуслышание объявлял, что такого бреда про собственный класс не слышал, даже когда «полировал убогие балкончики».
Жизнь сервоконов в представлении советника Кросската, сдобренная характерными для оперы гиперболами, поначалу вызывала у него смех, а потом он все чаще стал гасить оптику, демонстративно вздыхать и бормотать «бред квинтовый».
– Это же художественный образ, – сдавшись, зашипел Нокаут. – Ты вообще можешь не смотреть на детали? Как насчет сюжета?..
– Сюжет ты мне рассказал уже, – буркнул тот. – А если бы я столько времени на стройке фигней страдал…
– Вам что, тяжело по внутренней частоте поговорить? – сорвался рядом все тот же недовольный внедорожник.
Брейкдаун замолчал и вытерпел еще полторы арии. Нокаут почти слышал, как у него пощелкивает вокалайзер.
Сам он еще не слышал «Карьер» в настолько классической аранжировке, только тяжелую версию, ну, и первую, аяконскую, больше напоминающую обычный мюзикл с популярными привязчивыми мотивчиками. Вышло, на его вкус, неплохо, композитор и музыканты подошли с душой (кажется, на афише были совершенно незнакомые имена, но Нокаут никогда не пытался их запоминать, так что не был уверен), однако идею взять с собой ассистента на такое мероприятие он уже проклял. Почему он решил, что любовь отвешивать комментарии во время просмотра развлекательных холо-шоу куда-то исчезнет, когда они войдут в эти стены?
– Это что, драка? – не выдержал Брейкдаун под конец первого акта. – Нет, серьезно, они хоть раз на гладиаторские бои ходили?
– Смысл не в том, чтобы драться правдоподобно, – взорвался Нокаут в полный голос, – а в том, чтобы драться красиво!
– Теперь понимаю, почему тебя так часто мнут, – фыркнул Брейкдаун и получил укол острыми когтями в чувствительную решетку чуть выше бедра.
История элитной фемки, прикипевшей искрой к паре рудокопов и из-за них ввязавшейся в жестокую авантюру, явно не брала его за живое.
***
– …я про что и говорю. Им приходится делать перерывы просто так, чтобы фальшброню сменить! Декорации… А в перерыв даже рекламу не вставить.
– Я не понимаю, тебе что, рекламы не хватает? – зашипел Нокаут, закатывая оптику.
– Нет, – удрученно покачал головой Брейкдаун, – но это непрактично.
– Это событие, – предпринял последнюю отчаянную попытку объяснить ассистенту прелести «высокого искусства» Нокаут. – Ты приходишь сюда, чтобы отдохнуть, расслабиться. Обсудить… пообщаться с…
«С важными мехами», – закончил он про себя и, забыв о ворчащем ассистенте, огляделся по сторонам.
Здесь, в Опере, особенно остро ощущался дух на самом деле недавнего, но как будто бесконечно древнего прошлого. Не было напряжения, доминировавшего в эмоциональном контуре каждого бота за пределами этих стен. Никто не шарахался в сторону от незнакомого фейсплейта. Не трясся за свою жизнь из-за возросшей преступности. Ничего удивительного, что Опера стала местом, в котором все играли в игру «как будто ничего не изменилось».
Публика в Опере легко узнавала «своих» и «чужих», и «чужие» подвергались игнорированию. Их словно не существовало. Мехов с новенькими автоботскими инсигниями и массивными формами Нокаут заметил, но все они предпочли в антракте потолкаться в партере, вероятно, чувствуя невидимую границу, проведенную между завсегдатаями и новичками. Нокаут же решительно отправился наверх. С важными мехами – с потенциальными клиентами – можно поговорить именно там. И он – не новичок, а вполне себе «свой».
Он чувствовал себя спокойно: уверенная улыбка, походка и совершенный блеск.
– Нокаут! Ну, наконец-то!
Сплэш никогда не умела держать дистанцию. Это было одной из причин, почему они свели близкое знакомство на арейских трассах. Ее агрессивный стиль вождения приносил ей не только победы в заездах, но и множество царапин и трещин, с которыми в приличном обществе не появишься. На той памятной гонке в Протихексе, например, она подарила пару глубоких вмятин дверцам победителя, испортив его аэрографию. И – правда, специально – помяла его огненно-рыжее антикрыло, испортив финишные фотографии. Впрочем, языки пламени – достаточно пошлая аэрография, чтобы Нокауту было нисколько не жалко выскочку из Ниона. К тому же, он тогда был страшно зол.
Но и когда Сплэш не срывалась со старта, она тоже любила побиться чем-нибудь об кого-нибудь, вот уж не ясно, специально или не нарочно. В любом случае, сейчас она вальяжно обхватила Нокаута за плечи, скользнув по отполированной броне выступающими пластинами. Ее корпус словно целиком состоял из острых углов.
– А мы решили, тебе в Палладии маслом намазано!
– Немного замотался, и только, – Нокаут осторожно выкрутился из объятия, стараясь не поцарапаться сильнее, и нервно повел колесами.
– Фланнел говорил, у тебя проблемы с какими-то безумными сервоконами?
Она чуть обогнала его, развернулась, оставив ступнями царапину на отполированном полу, а когда подняла увенчанную тремя острыми сине-зелеными гребнями голову, на фейсплейте появилось отчетливое беспокойство. Тут и сам Нокаут тот вспомнил, что вообще-то разгуливает здесь не один.
Брейкдаун все это время старался держаться поближе к стенам, словно подавленный таким количеством экс-меченых, делающих вид, будто его не существует. Так-то Нокаут не особенно волновался. Его ассистент никогда не проявлял особенной агрессии к элитным классам – так что никому не придется загонять оскорбленного стантикона в рамки приличия. Нокаут давно пришел к выводу, что из Брейкдауна никудышный потенциальный десептикон. Его агрессия пусть и легко перехватывает процессорную мощность, но так же легко отпускает. И направлена она не на абстрактные другие классы, а всегда на конкретных болтов, которым хочется конкретно вмазать. По конкретной причине.
Нокаут многозначительно блеснул когтями:
– Не все мои пациенты нынче блистают манерами. Но мы с Брейкдауном умеем ставить на место тех, кто наглеет.
– Да-а, вы с Брейкдауном… – протянула Сплэш.
Она видела его в ремблоке, когда про должность ассистента речь даже не шла, и относилась к нему как к странной причуде Нокаута, и только. Если хочется подержать при себе большого меха – чтобы похвастаться, для защиты, для экспериментов, какая разница – то все нормально. А вот взять его с собой в Оперу – уже выходит за всякие рамки.
– Я все хотела тебя спросить, – как и все вокруг, она тотчас выкинула Брейкдауна из активной памяти, обратив тонкие голубые круги диодов к Нокауту, – ты не знаешь, ввозит сейчас кто-то в Арею присадки для…
И тут, как назло, Нокаут заметил за ней – и еще за добрым десятком спокойно обсуждающих свои дела мехов – знакомый силуэт. Знакомый блеск зеркально-гладкого желто-серого покрытия. Посеребренные трубки, подчеркивающие высокие наплечники. Ровный шаг.
Прежде чем он успел все продумать и взвесить, прежде чем понял, что хочет сказать и сделать, он широко улыбнулся, сказал Сплэш: «Прости, я на клик», – и проскользнул между еще двумя своими старыми знакомыми, едва ответив на их приветствие.
– Селект Райз!
Нокаут замер, услышав звук собственного голоса, и только-только успел приосаниться, чтобы встретить взгляд советника не встревоженным и вздыбившим колеса, а спокойно, как будто он просто случайно заметил его и решил…
Советник обернулся.
– Рад тебя видеть, Нокаут, – сказал он невозмутимо, но Нокаут хорошо знал его манеры. По тону отношение читалось легко: Селект Райз, возможно, и правда был рад его видеть. Но не имел никакого желания продолжать диалог. – Ты давно не бывал здесь.
– Много работы, – Нокаут расправил плечи, подходя чуть ближе.
Между ним и советником в тот же наноклик появился высокий мех с выдающимся честплейтом. Фары закрыты стальной решеткой. Утяжелители на дверцах говорят о боевой подготовке. Нокаут впервые его видел: маска, бледная зеленая оптика под широким полупрозрачным визором, по стыкам пластин угадывается скрытое вооружение. Телохранитель?
Нокаут уставился на него возмущенно, а Селект Райз приподнял руку, показывая, что все в порядке, и так же, жестом, пригласил Нокаута пройтись по галерее.
Все смотрят, подумал тот. Все смотрят и видят нечто не слишком обычное: бот, притащивший с собой стантикона в Оперу, идет рядом с советником Селект Райзом. Уж какая разница, что там будет с репутацией советника – есть даже шанс, что она резко улучшится среди тех немногих мехов, которые поддерживают отмену классов, – главное, как это повлияет на репутацию Нокаута.
Хотя бы временный интерес ему явно не повредит.
– Я слышал о взрыве, – вдруг сказал Селект Райз. – Приятно знать, что ты в порядке.
«Поинтересовался бы», – Нокаут запоздало спохватился, что злой огонек в его оптике наверняка не остался незамеченным.
– Спасибо, – он улыбнулся и развел руками: – Зато, как я и хотел, много практики.
– Если ты этим доволен, – многозначительно отозвался Селект Райз, скрещивая руки за спиной, и чуть поднял уголок губы: – Должно быть, непросто теперь попасть к тебе на косметический ремонт, да?
Он едва ли язвил. Даже если он разочарован тем, что Нокаут отверг его приглашение, сарказм был ему несвойственен. И потом, ведь ответа тогда он так и не услышал. Они не ссорились, просто все завертелось, и…
Но Нокаут обойтись без сарказма не смог.
– О, я теперь сам полировкой не занимаюсь. Для этого у меня есть ассистент.
Брейкдаун хоть и старался держаться подальше, но явно не знал, куда себя деть, и поэтому вежливо раствориться в толпе даже не пытался. А еще он напрягся, как будто попытавшийся преградить Нокауту телохранитель заставил его подумать, что в Родии тоже принято в случае чего рьяно месить друг друга.
На фейсплейте советника мелькнуло непонимание, но быстро исчезло.
– Надеюсь, твои дела пойдут в гору, – он поднял взгляд на ложи и кивнул кому-то, кому – Нокаут не успел заметить. Возможно, и никому. – Прости, я должен идти.
– Всего доброго, советник.
Улыбка Нокаута будто застыла. Когда Брейкдаун слегка толкнул его в плечо, он не сразу сориентировался в пространстве.
– Знаешь, я окончательно решил, что мне здесь не нравится, – сказал он. – Скучно.
– Да, для театра ты не создан, – встряхнулся Нокаут, слегка помахал рукой Сплэш, наблюдавшей за ними, и приподнял палец, мол, еще пол-клика. – Погоди, я обсужу кое-что важное, и прокатимся. «Карьер» будет идти еще целый цикл…
«И я куплю билет в ложу», – подумал он с некоторым недовольством. Как получилось, что такая проблема возникла перед ним именно в тот момент, когда ее… когда ее на государственном уровне устранили?!
– В следующий раз даже не жалуйся, что выпуск «Монструкторов» повторяют в десятый раз.
– Не пытайся рассуждать о том, в чем ничего не понимаешь, – буркнул Нокаут. – Я же знаю, что из-за шлаковых десептиконов некому снимать новые серии. И негде.
Кажется, кто-то услышал, что он сказал запретное для идиллического локуса слово, потому что аудиодатчики засекли возмущенное перешептывание.
– Поднял тему, – хмыкнул Брейкдаун, беспардонно оглядевшись. – Здесь вот обсуждают модное оформление кузова и ходят смотреть всякую ерунду. И никакой войны будто нет.
– Да ты в любой свободный клик смотришь всякую ерунду!
– У тебя холопроектор большой просто… и ты тоже смотришь, между прочим.
– А, ну конечно, – Нокаут махнул рукой. – Не переводи стрелки. Опера – это не «Монструкторы»
– Но ты любишь «Монструкторов», – хмыкнул Брейкдаун. – Лады. Давай. Решай свои важные дела. Я снаружи подожду.
13
– Кэрриер! – Нокаут отложил датапад и улыбнулся суровому темно-серому фейсплейту. – Чем могу помочь?
– Доктор, ваш ассистент у меня в изоляторе, – с места в карьер начал Кэрриер. – Если не заберете его до конца орна, я оформлю ему покушение на убийство.
Нокаут расширившейся оптикой уставился на экран.
– Я сейчас приеду, – сказал он, справившись с вокалайзером. Кэрриер кивнул и оборвал связь, не став уточнять детали.
Покушение на убийство? Брейкдауна несложно было вывести из себя, а Феррум учит сначала бить, а потом разбираться, но программа социальной адаптации, которую Нокаут насильственно обкатывал на ассистенте, была довольно действенной. Шлак, да Нокаут отправлял его одного на плановые осмотры к клиентам попроще, когда был занят! И ничего сверхъестественного Брейкдаун за эти циклы не наворотил…
Нокаут вывел на внешний монитор объявление, что ремблок закрыт, и перечислил шаниксы на контактную карту. Во что бы Брейкдаун ни вляпался, Кэрриер только что сделал большое одолжение Нокауту, предупредив об этом. Так что являться без подарка было невежливо.
Хорошо, когда твой друг – важный коп, нечистый на руку.
***
Кэрриер не оторвался от экрана, когда Нокаут вошел, но приветственно кивнул. Пришлось помяться какое-то время перед столом, будто провинившемуся студенту. Воспоминания об отчитывающих его профессорах из Высшей аяконской всплывали сами собой.
Потом Кэрриер связался с кем-то, приказал «прижать их между восьмой и десятой», мрачно переключил частоты, и только после всего этого обратил визор к Нокауту.
– Извините, доктор.
– Что вы, – осклабился Нокаут, – представляю, сколько у вас забот. Что произошло? Что натворил мой ассистент?
– Брейкдаун напал на автобота. Есть свидетели, подтверждающие, что он начал драку и даже не пытался сдерживаться. Камеры тоже это зафиксировали, – Кэрриер поднялся.
– Кто же дерется в людном месте, – брякнул Нокаут, на всякий случай настороженно замер, но не заметил особенных изменений во взгляде. Хотя, шлак, какие изменения. Некоторые дроны поэмоциональнее Кэрриера будут.
Он положил ладонь на стол и улыбнулся как можно шире, убрав ее. Контактная карта осталась лежать так, будто всегда и была там.
– Если бы тот, на кого он напал, не был из Феррума, я бы вам ничем помочь не смог, – Кэрриер, как будто ничего не заметив, отправился к выходу из кабинета, и Нокаут поспешил за ним. – Но никто достаточно надежный за Гроссофтера не поручится, а Брейкдауну повезло, что он ваш.
Звучало как «ваш сервокон», хотя формально должно было значить «ваш ассистент».
– Вы ведь можете… не оставлять это в его личном деле?
Кэрриер шагал так широко, что Нокауту невольно приходилось спешить за ним. Он по-прежнему продложал чувствовать себя отчитываемым молодняком. Склонность подчеркивать собственную власть была не самой приятной чертой Кэрриера, но Нокаут старался не подавать виду, что сердится.
Вот Брейкдауну он хорошенько проц вправит, когда они выйдут отсюда.
– Я оставлю самооборону, – пообещал Кэрриер. Видимо, подделать данные камер или потерять свидетельские показания для него не составляло большого труда.
Они дошли до изолятора, Кэрриер отпустил охранника, и Нокаут получил возможность разглядеть целый ряд сияющих силовых полей, за которыми или сидели, или расхаживали задержанные. И было их немало. На ком из них Кэрриер зарабатывает так же, интересно? Нокаут не может быть единственной «жертвой» его радушного покровительства, взаимовыгодного, но все же слегка напряженного.
Мех с инсигнией на плече, заметив Кэрриера, яростно заколотил в поле.
– Тебе это так не пройдет! Я работаю в Родии, ясно?! В Родии!
Кэрриер проигнорировал его, а Нокаут подумал, что если бы гадание по робомоду имело какой-то смысл, он сказал бы, что болт – из меченых. Из бывших меченых. Но подробности Нокауту были неинтересны, как и истина. Держать бывшую элиту в карцере, должно быть, тоже весьма приятно.
Брейкдаун сидел в дальнем углу камеры. Он неохотно поднял взгляд навстречу Кэрриеру и, заметив Нокаута, заметно удивился.
Пока системы охраны проверяли допуск Кэрриера к терминалу, Нокаут помахал Брейкдауну:
– Эй, давай, поднимайся!
Тот неуверенно приблизился к полю, как будто предполагал, что оно все-таки никуда не денется, а Нокаут окажется голограммой. Но Кэрриер как раз отключил защиту.
– Выходи, – скомандовал он.
– Как тебя угораздило вообще?
– О, хозяин пришел забрать свою зверушку, – донеслось из соседней камеры.
Нокаут мгновенно развернулся, заметив мимоходом, как Брейкдаун сжал кулаки. Рядом с рыжеватым полупрозрачным полем, облокотившись на стену, стоял массивный бот с широкой гусеничной лентой на плечах и бедрах.
– Он у тебя не очень смирный, автобот!.. Бросается на свободных граждан.
Мотор Брейкдауна зарычал, набирая обороты. Как всегда, когда он приходил в ярость.
– Заткнись, ржа! – громыхнул он.
Умоляюще взглянув на Кэрриера – «никаких шокеров, я все улажу» – Нокаут вцепился в руку Брейкдауна и зашипел:
– Не здесь, кретин!
– Да, слушайся хозяина, Брейки, – ухмыляясь, поддакнул мех. Можно было догадаться, что это был второй участник драки, жертва «покушения», посаженная Кэрриером вместе с зачинщиком.
– Брейкдаун, хватит! – краем оптосенсоров Нокаут зафиксировал, как Кэрриер трансформирует руку в электромагнитный излучатель. Его расположение было не настолько безгранично, чтобы простить беспорядки в собственном участке.
К его невероятному облегчению, Брейкдаун внял просьбе – или просто махать молотом, когда на том повис другой бот, было не очень удобно.
– Вам лучше идти, – процедил Кэрриер, сканируя визором Брейкдауна с ощутимым сомнением.
– Это больше не повторится, – Нокаут потянул за собой ассистента. Тот неохотно тронулся с места.
– Кинул своих и пошел вылизывать бампер меченому, – не вздумал затыкаться Гроссофтер, продолжая говорить вслед. – А ты, полосатик, на меня теперь все повесишь, да? Ну, вешай, вешай! – он широко развел руки, лязгнув гусеницами – Вам тут всем недолго веселиться.
Ого. Уже похоже на про-десептиконскую пропаганду. Нокаут вдруг понял, почему Кэрриеру понравилась мысль оставить виновником провокатора, а не того, кто начал первым.
А провокатор, похоже, знал Брейкдауна лично. Может, тоже из стантиконов? Или по арене помнит? Интересно, как много мехов из бывших товарищей Брейкдауна считают, что пойти работать к экс-меченому – предательство, а не разумный ход? Кретинов с предрассудками везде полно, не только в Родии.
– Я тебя предупреждаю, Брейкдаун, – Кэрриер запер изолятор и мрачно окинул взглядом обоих мехов перед собой, – за следующее нарушение ты ответишь по закону.
– О-он понимает, – вмешался Нокаут. Конечно, ответит! В следующий раз, если что, Нокауту натурой придется расплачиваться. На его счете столько шаниксов нет. – Никаких больше…
– Брейкдаун? – перебил Кэрриер.
– Да, – огрызнулся тот.
– Отлично. Всего доброго, доктор, – он отвернулся и зашагал по направлению к кабинету.
Едва Кэрриер оказался достаточно далеко, Нокаут ткнул когтем в честплейт Брейкдауна и тихо, сердито спросил:
– И ты бросился в драку из-за тупой болтовни? – Брейкдаун промолчал, но по лицу было видно, что да. – Праймас, вот дурак!
– Ты слышал его? – буркнул тот. – Брак ржавый.
– Проц у тебя ржавый, – вздохнул Нокаут.
Впрочем, и ему было не слишком приятно слушать Гроссофтера там, в изоляторе. Кэрриер вот тоже считал Брейкдауна в какой-то мере собственностью Нокаута, но с ним-то ничего нельзя поделать. Его подобные реплики Нокаут старательно игнорировал, помня о многих других плюсах. Но Брейкдаун в лицемерии был не силен, да и наверняка болезненно воспринял обвинения в том, что предал бригаду.
– Так, – Нокаут остановился на пороге участка.
– У тебя такой фейсплейт бывает, когда тебя посещает очень плохая идея, – заметил Брейкдаун.
– У меня не бывает плохих идей. Подожди клик.
Бросив ассистента на пороге участка, он развернулся и резво догнал Кэрриера, влетев в кабинет прямо за ним, дверь даже захлопнуться не успела. Тот обернулся, выдав удивление разве что слабым нервным щелчком пластин на плечах. О-о, да капитан не скупится на встроенное вооружение. В такое время и не странно, конечно, но Нокаут был почти уверен, что от первого хлопка пушки разворачиваться не должны.
А если они это делают, то апгрейд либо слишком свежий, либо спроектированный для модели с другой нейросхемой.
Ай-ай-ай, капитан.
– Послушайте, Кэрриер, – Нокаут понизил голос. – Отпустите этого стантикона, а? Проблему ведь мы уже уладили, верно? А никому больше они не навредили, так что…
– Великодушно, доктор.
Шлаков визор! Впрочем, Кэрриер явно понял, что Нокаут просит не по доброте душевной. И ему было плевать. Он тем и ценен, что ему плевать.
– Я буду очень вам обязан, – Нокаут выделил «очень» голосом, перебирая в голове свои активы. Как поставщик элитных марок топлива он работать не может с тех пор, как Арея закрыла границы, а в Литии взвинтили цены. На его пушки он с радостью посмотрел бы, но предлагать такое Кэрриеру было не слишком корректно. Раньше за физическим обследованием полисбот к нему не обращался.
Кэрриер кивнул. Нокаут очень надеялся, что все сигнатуры, которые он по указанию капитана понаставил на делах лишних дезактивов как «приглашенный эксперт», не приведут его в итоге на скамью подсудимых. Потому что тогда бежать из Ареи придется сломя голову. Не то чтобы Нокаут не подумывал об этом время от времени: с тех пор как нажитые связи начали рваться, Арея перестала быть таким уж привлекательным местом.
– Еще раз спасибо, – Нокаут сделал мягкий шаг к дверям, – и простите за моего ассистента. Это точно не повторится.
***
Руф был прав, когда предполагал, что в ремблоке хорошая звукоизоляция. Но где она точно была отличной, так это под основными помещениями. Брейкдаун вернулся после очередного визита в Феррум, где он работал «за обгрызенные шаниксы» (как выражался Нокаут, тем не менее, отправляя ассистента за ними каждый цикл; а потом оказывалось, что это добрая четверть дохода). В ремблоке было тихо, спокойно и безлюдно.
Бессистемность, с которой Нокаут то открывал, то закрывал свое рабочее место, по мнению Брейкдауна, никуда не годилась. «Ты просто жил по расписанию слишком долго, – вальяжно махал рукой доктор, – расслабься. Пациент – не мост, он никуда не денется».
Когда Брейкдаун открыл тайную дверь в лабораторию – Нокаут включил его электронную сигнатуру в список доступа, сопроводив это целой речью о величайшем доверии, – то в аудиодатчики врезался вопль. Брейкдаун не стал гадать, кому тот принадлежит, и просто промчался по лестнице вниз.
На платформе, где он сам не раз расковыривал дезактивы, лежал мех со вскрытым корпусом. Голубоватое свечение из-за выпуклого широкого честплейта, а также скачки показателей на мониторах над ним ясно сообщали, что он жив. Правда, дрожь, с которой он бился о платформу, и отчаянная ругань были еще более надежными симптомами.
– Гроссофтер? – спросил он удивленно, узнав грязно-зеленый корпус и широкие гусеницы, забрызганные сейчас энергоном в лучших традициях хоррор-шоу.
Нокаут, не заметивший появления ассистента не то из-за воплей, не то из-за музыки в голове, замер с трансформированной в сверло рукой и обернулся. Губы растянулись в улыбке:
– Привет. Как дела?
Брейкдаун прошел чуть вперед, не отрывая взгляд от прикованного к платформе Гроссофтера. Кабели, тянувшиеся от систем поддержки онлайна, входили прямо в медицинские разъемы на обнаженных внутренностях. Камера искры, приоткрытая и приподнятая, освещала их ярко-голубым. Оптика мигала, как при перегрузке, маску с него Нокаут снял. По судорогам, сводившим корпус, было ясно, что нейросеть подключена. Кулаками Гроссофтер колотил по платформе, пытаясь вырваться.
– Что ты делаешь?
– Да вот… тестирую одну смесь, создает перегрузки, влияет на перераспределение потоков. Хотел посмотреть, как она будет реагировать на высокое напряжение в корпусе, – Нокаут задумчиво потряс испачканным когтем. – Мне потребовался материал, который не жалко пустить в расход, и я подумал… ты же не против? – он прищурил одну оптику. Другой алый красный круг внимательно изучал Брейкдауна.
– Тебя за это расплавят! – убежденно воскликнул тот.
– Ой, не думаю. Его никто не хватится, кроме, может, его приятелей. Да и тем полезно знать, с кем можно иметь дело, а с кем нельзя…
Брейкдаун обошел распластанный корпус. Гроссофтер в бессильной ярости следил за ним и глухо стонал: очевидно, управление вокалайзером он потерял. Его охлаждающие системы вовсю выделяли хладагент, но Нокаут включил два вентилятора над платформой и направленным горячим воздухом высушивал его.
Эксперимент куда больше напоминал пытку.
– Квинт тебя… Нокаут…
Тот в ответ на неоднозначное выражение Брейкдауна нахмурился, подошел к корпусу и деловито проверил, прочно ли держатся штекеры. Попытки Гроссофтера выбраться явно его не пугали – в крепости фиксаторов он был уверен. Но вот подключения тот мог и нарушить.
– Как ты его?..
– Кэрриер его отпустил. И, знаешь, я починил посох, так что… Я подумал, – перебил он себя, помахивая в воздухе пальцем, не то в такт музыке, которую никто кроме него не слышал, не то просто паясничая, – Гроссофтер, наверное, хотел бы извиниться. Вы расстались не лучшим образом.
Он отвел палец и вслепую ткнул в клавиатуру. Попал, впрочем, куда надо: скачки кривой на мониторе поуспокоились, и к Гроссофтеру вернулась способность говорить связно. Видимо, вокалайзер смог отобрать достаточно процессорной мощности, когда боль немного утихла.
– Вы оба поплатитесь! – заорал он, плюясь энергоном. – Ты! Псих! Юникро…
Какое именно отношение огромный древний зловещий мех имел к изящному доктору-гонщику, Брейкдаун так и не услышал. Нокаут состроил огорченную мину и вспорол когтями основной топливный шланг, а затем передавил обрывок. Энергон, пытаясь найти другие пути, хлынул через верхний шлюз. Вопль ненависти превратился в бульканье. Запахло поджаренными платами.
Брейкдаун отпрянул, а Нокаут только поморщился.
– Так мы далеко не уедем, Гросси. Ты портишь мне статистику.
Он перенастроил подачу топлива, а потом вдруг приобрел обеспокоенный вид, словно что-то неожиданное и не слишком приятное пришло ему на ум. Он обогнул платформу и подошел к Брейкдауну. Тот поглядывал то на вспыхивающую в такт скачкам диаграммы на мониторе искру, то на искаженный болью фейсплейт, и будто не сразу заметил, что Нокаут внимательно на него смотрит.
– Ну, вообще, я основные данные снял, – наконец негромко сказал медик. – Хочешь убить его?
– Э… я убиваю не так, Нокаут, – Брейкдаун не удивился предложению. – Я предпочитаю старые добрые драки.
– Я… понимаю. Но за шумиху, как ты понял, легко попасть в тюрьму, а…
– Я могу сам заставлять их отвечать за слова, – перебил Брейкдаун, постаравшись не ухмыльнуться.
– Да причем здесь это? – скривился Нокаут, отворачиваясь, и преувеличенно едко продолжил: – Мне нужен был мех в онлайне, и я выбрал его, потому что он мне не понравился!
Брейкдаун пожал плечами. Нет, все-таки не засмеяться сложно, даже несмотря на удручающий звуковой фон: стоны и хрипы пусть и не близкого, но все же знакомого болта.
Нокаут, значит, его защищает? В своем духе – совмещая это с экспериментом, по аморальности приближающимся к тому, что приходилось переживать Вайлдрайдеру.
Всем ведь лить, что происходит со стантиконами, да?
– Прости, если… я перегнул палку, – Нокаут втянул голову в плечи до легкого скрипа шейных креплений.
– Да нет. Убей его сам, если хочешь.
– …он ведь задел и меня тоже, – негромко и неохотно озвучил Нокаут то, до чего, впрочем, Брейкдаун и так додумался.
Было достаточно мехов, которые задевали Нокаута… иначе. От профессоров, презрительно косившихся на перестраивающего альтмод студента, до Селект Райза. Его старые «приятели»-клиенты…
Теперь все «равны». Каждый может стать тем, кем хочет. Нокаут с наглой усмешкой ступал в Родий, и больше не брал с собой Брейкдауна в оперу только потому, что тот оказался несовместим с театральным искусством. Но и без того вся бывшая «элита» смотрела на него, как на кого-то хуже дрона. Шаниксы он терял, это верно. Если случится какой-нибудь досадный инцидент, отстегивать Кэрриеру будет нечего.
Война рушила частный бизнес не хуже прежних устоев. Раньше было не принято иметь собственное дело, если ты не важная шишка, а сегодня – практически невозможно.
Мир изменился, а вот мехи в нем остались прежними.
Бедняга Гроссофтер. Он тоже мыслил старыми категориями. Те, кто носит инсигнии – хозяева. Остальные – слуги. Но инсигния у всех одна, так что Нокаут убивал меха, абсолютно равного себе, обладающего теми же правами и свободами… и не испытывал и толики мук совести.
– Помочь с чем-нибудь? – перебил Брейкдаун его мысли.
– А? Да. Последи за шкалой. Пусть уровень кислоты в энергоне не превышает 13%.
– Ты проверяешь, что быстрее случится, ему разъест провода или искра дернет?
– А я должен знать ответ на этот вопрос? – фыркнул Нокаут. – Эксперимент – это творчество, Брейкдаун. Ария исследователя.
– Ария? Может, еще тогу из брезента на тебя наденем?.. Да ты больше на доктора Джиаксуса похож.
– Фу! – содрогнулся Нокаут, презрительно помахав кистями рук, словно испачкался в чем-то. Впрочем, он и правда не успел оттереть чужой энергон с когтей. – Да он же… он же поперек себя шире!
– И делает с мехами всякие жуткие штуки, – закивал Брейкдаун охотно.
Гроссофтер завыл и зашумел кулерами их последних сил, впустую перегоняя раскаленный воздух. Словно намекал, насколько абсурдно обсуждать малобюджетные хорроры в такой обстановке.
Нокаут нашел происходящее скорее ироничным.
– Просто делай, что я говорю, – распорядился он.
– Как скажешь, доктор Джи.
– Пошел ты, – Нокаут улыбнулся, косясь на истерично мерцающую оптику своей жертвы. Он позаботился, чтобы к мозговому модулю энергия поступала исправно. Там даже охладители работали. Гроссофтер до последнего будет знать, что с ним делают и за что. – Не скучай, Гросси. Сейчас мы тобой займемся.
14
Нокаут почуял неладное, когда Рэд Флэг только появился на пороге. Они мало общались раньше – что может быть общего между врачом-частником и секретарем Первого медицинского института Ареи? Несколько раз встречались на приемах, и только. Но Нокаут прекрасно знал, что Рэд Флэг – глаза и уши Селект Райза в министерстве здравоохранения. Не самая высокая должность давала ему возможность оставаться незаметным, но быть в курсе всего. Идеальный наблюдатель.
Ясно, что боту, который мог получить бесплатно медицинское обслуживание по первому разряду, нечего было делать в ремблоке Нокаута. И все же он был здесь, так что…
– Это дипломатический визит, или тебе вдруг нужна помощь? – едва поприветствовав его, спросил Нокаут. Вышло немного резковато, но он был после смены и хотел немного расслабиться, послушать музыку, помахать посохом, в конце концов. А тут – такие гости.
– Мне вдруг нужна помощь, – Рэд Флэг осмотрелся, не слишком высоко поднимая голову. Он был, на первый взгляд, странно зажат, и Нокаут поверил, что помощь ему пригодится.
Он был тонкокорпусный, невысокий, легкий, уже по робомоду читалось: пронырливый и быстрый. И тихий – серво даже не жужжали. Зачем секретарю глушить обычные звуки: собственных шагов, перегоняемого кулерами воздуха?.. Края пластин брони, которые могли сталкиваться при резких движениях или во время трансформации, были обтянуты тонкой резиновой накладкой, почти незаметной, но снижающей шум.
Нокауту нравилось то, как он подчинил весь свой корпус идее незаметности. Даже в ремблок он как будто не прошел, а просочился. Проник.
– Где твой ассистент?
– Работает на выезде.
– Хорошо, – Рэд Флэг так внимательно разглядывал каждый инструмент и аппарат, который видел, что невольно казалось: грянула санитарная комиссия. – У меня к тебе конфиденциальная просьба.
– Весь внимание, – Нокаут положил ладонь на ремплатформу. – Садись.
В альтмоде Рэд Флэг ездил на антигравах. Так что и сейчас он, вместо того чтобы лязгать металлом по металлу, слегка приподнялся на них и аккуратно устроился на месте пациента. И запрокинул голову.
Нокаут мгновенно обратил внимание на перехваченные восстанавливающей лентой шланги под свежим шрамом на шейной защитной пластине.
– Надеюсь, ты не будешь спрашивать, как так вышло?
– Конечно, нет, – успокоил его Нокаут, у которого этот вопрос уже зудел в вокалайзере.
Или он случайно вспорол себе горло, или кто-то пытался перерезать ему верхний топливопровод. Удар был сильный, но точный. След ровный, не рваный.
Нокаут возбужденно переступил с ноги на ногу. Рэд Флэг не был врачом, но базовое медицинское образование имел, так что подлатать себя сам смог. И в то же время очень странно, что он не обратился к какому-нибудь своему знакомому.
Это… какая-то попытка убийства? О которой Рэд Флэг не хотел рассказывать никому из своих правильных элитных друзей? Ну, ничего себе. Шлак, как интересно!
– Энергон протекает, – сообщил Рэд Флэг, нервно дернув пальцами, когда Нокаут коснулся магнитным ключом миниатюрных замков на щитке, обнажая его шею.
– И уже поджарил пару микросхем. Так, придется временно перекрыть основной канал. Потеря ориентации будет нормальной реакцией, я думаю, ты знаешь, – Нокаут приподнял платформу, позволяя Рэд Флэгу комфортно на ней разместиться, и ногой подкатил столик с инструментами поближе.
Любопытство буквально жгло его изнутри. Он крепко сжал губы, но все равно постоянно косился на напряженный фейсплейт неожиданного пациента и гадал, что за позорная история может прятаться за этим шрамом. Свежим, кстати.
Когда следа от разрыва не осталось, а все прятавшиеся в глубине шейных кабелей застывшие потеки энергона были удалены, Нокаут вернул участку чувствительность и попросил:
– Скажи что-нибудь?
– А я раньше не верил, что у тебя платиновые руки, Нокаут, – вздохнул Рэд Флэг.
– О, а я всегда знал, – откликнулся тот небрежно. – Уберу еще кое-что здесь, прости, нейросеть отключать не буду. Я должен понимать, как твои системы на это отреагируют. Может быть больно, но… кажется, было больнее, так что…
Рэд Флэг неодобрительно покосился на него широкоугольной оптикой. Нет, ну что за секреты? Ему экс-сервокон какой врезал? За дело? О, темные дела элитных болтов – это же так увлекательно. Не то чтобы Нокаут жалел, что не стал мнемохирургом, но иногда ему хотелось залезть в чью-нибудь голову. Особенно сейчас.
– Как клиентура здесь? – спросил Рэд Флэг, видимо, пытаясь отвлечься от неприятных ощущений. – Не тяжело?..
– Терпимо, терпимо, – неохотно ответил Нокаут.
– Послушай… только без эмоций, если тебе не трудно. Ты все-таки режешь мне горло, так что поверь, я говорю из лучших побуждений.
– М-м, – подтвердил Нокаут непонятно что – возможно, тот факт, что он и правда режет горло, причем наживую, и Рэд Флэгу стоит быть осторожным со словами.
– Я мог бы протолкнуть тебя наверх. Тебе здесь не место.
Рука Нокаута сжалась на отвертке.
– Ты еще молод, и я знаю, что твои достижения в Арее – не совсем… медицинские. Не беспокойся, твои тайны – это твои тайны, как и мои – мои. Но тебе нужен хороший старт, а… Брейкдаун тебя тормозит.
О, так вот к чему эти доверительные манипуляции с верхним топливопроводом. Нокаут отвернулся и потянулся за самым далеким инструментом на столике:
– Не шевелись, Рэд Флэг, тут у тебя оплетка протерлась…
– Все просто. Тебе надо только сменить ассистента, – пациент сделал многозначительную паузу. – Не то чтобы лично я имел что-то против простых парней, но ты же знаешь, они – потенциально опасные элементы. Ты же слышал, что вчера случилось в Тарне?
Нокаут, конечно же, не слышал, что вчера случилось в Тарне. Тарн был чуть ли не на другом полушарии, и десептиконы бегали вокруг него кругами уже пару циклов, наверное.
– Рабочие и гладиаторы сдали город Мегатрону. И…
Нокаут осторожно ввел коготь чуть ниже выдающего подбородка. Голос пропал. Рэд Флэг еще шевелил губами какое-то время, совсем недолго.
– Ах, – Нокаут закатил оптику с притворным сожалением. – Прости, хотел подтянуть кое-что… не знал, что у тебя подавитель с внешним контроллером. Потерпи немного, дорогой Рэд Флэг. Я скоро все подключу.
Рэд Флэг молчал очень выразительно, и пока он сверкал оптосенсорами, Нокаут убеждал себя не вскрывать его заживо, несмотря на то, что вокалайзер так уместно не работает.
Селект Райз хочет, чтобы он спрятался в Родии? О, Нокаут ничего не имел против легких шаниксов. Но все эти высокомерные параноики скоро просядут под давлением нового времени. Есть и другие способы заработать. Должны быть.
– Пусть сам себе бампер полирует, – пробормотал он. Рэд Флэг вопросительно приподнял надлинзовый щиток, но ничего сказать не смог.
Брейкдаун зашумел в приемной, кажется, расставляя ящики. Из подполья Лития еще можно было выдавить последние драгоценные капельки дорогих присадок, а приходящий забирать товар стантикон отбивал желание у зарвавшихся поставщиков мухлевать. Нокаут бы и связываться не стал, но заказ Сплэш упускать не хотелось. Правда, придется неистово разбавлять все эти смеси, потому что иначе он сам останется без химии в запасе. Хорошо, что Сплэш не особенно разборчива…
– Как-то непривычно… – Брейкдаун заметил пациента на ремплатформе и неуверенно закончил: – тихо.
Нокаут вернул Рэд Флэгу голос, и тот негромко прокашлялся. Вот, пожалуй, теперь кое-кого точно не примут интерном в Первый институт. Очень надо.
Рэд Флэг бесшумно открыл субкарман на запястье, извлек контактную карту и аккуратно положил ее на столик. Наличные. Ну, разумеется, чтобы нельзя было отследить. Послал ли советник своего бота специально или это его инициатива, Нокаут не гадал. Повреждение было настоящим, и Рэд Флэг даже дал Нокауту понять на всякий случай, что что-то – что? – знает о его нелегальных делах. Может быть, проверил его лицензию? Вряд ли Аякон сейчас ответил бы на такой запрос, но – кто знает, какие у Рэд Флэга связи.
Пациент соскользнул с платформы, все так же используя антигравы. Слабый гул Нокаут разобрал только потому, что увидел их работу собственной оптикой.
– Спасибо, – сказал Рэд Флэг. – Я чувствую себя намного лучше.
– Заходи еще, – ядовито предложил Нокаут и добавил: – И передай Селект Райзу, что у меня отлично идут дела.
Брейкдаун посторонился, заинтересованным взглядом провожая посетителя ремблока. Разглядывал он в основном суставы, не издававшие даже легкого шуршания, не говоря уж о поскрипывании. Рэд Флэг обернулся уже на пороге.
– Ты зря упрямишься, Нокаут, – его тон был довольно резким. – Мы уже одной ногой на войне. Выбирай, ты хочешь обезопасить себя или рисковать бампером.
Когда входная дверь в ремблок закрылась, Нокаут раздраженно пнул ногой столик. Половина инструментов слетела и зазвенела по полу.
– Он такой тихий, – сказал Брейкдаун, оглядев получившуюся картину. – В отличие от тебя.
– У него есть встроенный подавитель вокалайзера, – отдышался Нокаут. Прогон вентиляции в ускоренном режиме помогал остудить эмоциональный контур. – Собственного. Ты можешь представить, зачем меху ставить себе внешнюю систему отключения голосовой системы?
– Когда ему сносит крышу, он начинает истошно орать прямо на рабочем месте?
– У тебя что, были такие знакомые? – Нокаут запнулся. – А. О… я как-то не подумал. Ты все достал?
– Угу. Тебя снова звали в Родий, а ты ломался?
– Что-о-о? – возмутился Нокаут. – Тебе нечем заняться? Я знаю отличное дело. Оно у тебя получается лучше, чем гадать по осадку в энергоне.
Брейкдаун критически оглядел его:
– Ты нормально выглядишь.
– Для тебя «нормально» это «в шлак только 15% покрытия», – Нокаут щелкнул когтями и откалибровал платформу под свой рост.
Его ничто так не успокаивало, как полировка. «Сначала я закинусь, пожалуй», – заявил ассистент, перешагнул через разбросанные инструменты и скрылся в подсобке, игнорируя возмущение Нокаута. Унять его, впрочем, было несложно. Это на раз-два делалось с помощью воска, масла и полироли.
– Слушай, – под жужжание машинки сказал Брейкдаун. – Тебе стоит принять предложение тихони, я думаю.
– Ты когда полируешь, лучше не думай, – попросил Нокаут. – А то я дернусь, и ты меня поцарапаешь.
– Да ладно, Нокаут, ты не создан для этой дыры. Ты думаешь, сколько здесь протянешь? Какую репутацию сможешь заработать? Я же не кретин, я знаю, почему ты не подтягиваешь сейчас шарниры губернатору. Потому что твой ассистент – стантикон.
– Ты так упорно повышаешь Селект Райза, может, тебе память проверить? Мне кажется, там какие-то блоки крашнулись, – заворчал Нокаут.
– И-и-и еще ты упрямый скраплет, – сдался Брейкдаун.
Нокаут согнул ногу в колене, демонстративно показывая легкий мутный налет на сегментах, защищающих колесо, откинулся на платформу и заявил:
– Запомни, пожалуйста. Я здесь, потому что мне интересно разбирать свежие дезактивы.
– И не совсем дезактивы, – Брейкдаун выбрал синтеткань помягче и потер пятно.
– И не совсем, – согласился Нокаут, жмурясь и потягиваясь.
***
Для бизнеса их сотрудничество было ошибкой. Бывшим меченым оказались не по душе приятельские отношения между врачом и ассистентом-стантиконом, состоятельных клиентов становилось все меньше, да и несостоятельных – не то чтобы много.
Когда заработок упал вдвое, а Нокауту пришлось исключить синтетики, повышающие гладкость металла, из жизненно необходимых средств для мойки, он понял, что одной обаятельной улыбкой вокруг себя толстосумов не удержит. Хорошим вариантом было бы уйти в военные медики, но перспектива контроля его ужасала, поэтому он бурно отказался «пахать за объедки», когда Брейкдаун неуверенно предложил как-нибудь притулиться к автоботским военным силам. Даже возможность потрогать настоящие военные апгрейды его не вдохновила.
А потом начались проблемы с лицензией Брейкдауна. В службе безопасности Ареи будто бы остались одни цепные шартиконы. На выездах бесполезно стало делать фейсплейт шлакоблоком. Брейкдауна дважды чуть не поймали на горячем: один раз он напоролся на полисботов в Ферруме и прикинулся курьером, второй – просто наехал на пациента, когда тот заверещал, чтобы ему немедленно предъявили лицензию.
Нокауту пришлось смахнуть грязь со старых знакомств, и в итоге он приволок-таки паленый чип, но велел «лишний раз не светить». Брейкдаун думал, что дешевле было бы поторчать на этих курсах, когда они еще были, хотя бы формально. В конце концов, экс-сервоконам Арея обещала бесплатную переквалификацию… но всем быстро стало немножко не до учебы. Шаниксы приходилось вырывать зубами.
У Брейкдауна остались приятели, которым блокоправ нужен был постоянно. Научившись у Нокаута несложным премудростям экстренного ремонта, он часто пропадал шлак знает где, иногда притаскивал шаниксы, а иногда приходил с мятым честплейтом.
Последние два орна Нокаут вообще его не видел. Они, конечно, не держали друг друга на привязи, но в то же время столько филонить было, с точки зрения Нокаута, кощунством. Внутренний коммлинк Брейкдаун не активировал, чем бесил еще больше, так что Нокаут все равно оставил сообщение. «Ты не можешь бросить всех этих придурков на одного меня, возвращайся немедленно, или я тебя на болванки покромсаю».
Он бы и отправился на поиски, но сначала» повторяли забавную серию «Ремонтного патруля», а потом он получил короткое сообщение ждать звонка из Протихекса. Учитывая, сколько сил Нокаут потратил, чтобы этого добиться, было неблагоразумно упускать шанс.
Он даже немного волновался, а поэтому вертелся перед отражателем, разглядывая обновленный честплейт. Сегодня он наконец-то отчистил фары и убрал все царапины, оставленные Брейкдауном во время тренировок. Если бы не метка дурацкая – красный унылый фейсплейт – он выглядел бы идеально…
Наконец пиликнул терминал, и Нокаут едва удержался, чтобы не метнуться к нему в тот же миг. Он прождал два сигнала, занеся палец над кнопкой, а потом принял звонок.
Мех, появившийся на экране, носил черную маску, полностью скрывавшую фейсплейт. Узкий красный визор, немного выдающийся вперед, Нокаут узнал мгновенно. Необычное решение – полоска диодов, которые меняют интенсивность свечения, от края к краю, имитируя не то бегающий взгляд, не то строку загрузки. Это многих выбивало из колеи, но только не Нокаута. Маска и визор и должны были устрашать, вводить в растерянность. А еще помогали скрывать истинную личность, хотя Нокаут вот успешно вел двойную жизнь и без дополнительных ухищрений.
– Отлично выглядишь, док, – произнес низкий голос с легкой статикой на шипящих.
– Ты знаешь, с чего начать деловой разговор, – Нокаут заулыбался, скрещивая за спиной руки и сжимая одной кистью другую до волнения датчиков давления. – А ты – все такой же жуткий тип.
Когда здоровенный грузовой самолет смеется неразборчивым шипением, это кажется, по меньшей мере, негармоничным. Но этот бот, сколько Нокаут его помнил, всегда отлично обходился протяжным «ссс», снабженным легким рокотом, и топливо лил на гармонию.
– Значит, решил тряхнуть стариной? Родий пришелся не по душе?
«Откуда он знает про Родий?» – заволновался Нокаут. Он едва справился с собой, но оптосенсоры забегали, прямо как индикатор на визоре собеседника.
Это предположение, успокоил он себя. Просто предположение.
– Я что-то засиделся в Арее, знаешь, – небрежно пожал он плечами.
– Интересуешься вакансиями?
– Готов обсудить условия, – Нокаут уверенно вскинул голову.
Несколько нанокликов он невольно наблюдал за равнодушно бегающим из стороны в сторону красным огоньком на визоре.
– Давай обсудим, – прозвучало в ответ.
Хвост в комментариях.