[Diana Vert]

Буду выкладывать потихонечку адский долгострой, преканонную историю Нокаута с Брейкдауном. Может, это мотивирует меня ее закончить, а то вожусь уже несколько месяцев. Тысяч сорок слов сейчас написано, и текст растет как на дрожжах. =D
Это чистый и незамутненный джен, приключения и безалаберная повседневность. Лучше всего суть повествования описывает тот факт, что, думая над названием, я выбирал между «Два дебила это сила» и «Хроники сказочных

...

долбоебов». Т_Т Ничего не могу поделать!


Еще тут должны быть спасибы. Принцепс Амбера за клевый контекст и помощь с антуражем, myowlet за то, что согласилась читать про непонятных роботов, и Verit за то, что подсадила меня на трансформеров снова. *)


Название: Механизм замещения. Главы 1-3
Автор: Diana Vert
Бета: myowlet
Размер: макси
Персонажи: Нокаут, Брейкдаун, оригинальные
Категория: джен
Рейтинг: PG-13 со слабыми всплесками хирургической R
Краткое содержание: Молодой медик с весьма подвижными представлениями о морали сначала меняет себе альтмод на гоночный, потом начинает частную практику, а затем выясняет, что все это вполне можно совмещать с роскошной жизнью. Главное – знать нужных мехов. Правда, ему скучно. Ужасно скучно. А скука – достойный повод, чтобы поискать себе приключений на бампер. В конце концов, Нокаут уверен, что останется в выигрыше, он ведь все просчитал. А то, что в результате он снова вляпался, это нелепая случайность – и ничего больше.
Война? Какая война?
Предупреждение: Элементы AU в описании устройства кибертронского общества и событий начала войны. Правда, последние подробно в этой истории почти не освещаются, потому что главные герои преимущественно увлечены планами сначала неплохо заработать, а потом быстро смыться.

1

Иметь базовую программу медика – еще не значит быть хорошим врачом. Одно дело – обладать огромным банком данных обо всех известных базовых конструкциях, другое – научиться вовремя прибегать к нему, быстро ориентироваться, подгонять общие шаблоны под индивидуальные нюансы строения каждого пациента. Ну, и совсем уже третье – уметь применить свои знания, когда перед тобой на ремонтной платформе настоящий мех. Он орет – и поврежденный вокалайзер добавляет в голос жуткие хрипы-помехи, или он оффлайн, а его искра стремительно угасает, или он просто непоседа, которому невозможно даже манипулятор вправить.
Высшая аяконская медицинская академия – место, где от будущих врачей требовались максимум усердия, сосредоточенность на будущей профессии, осознание своей ответственности и долгие орны отработок. С усердием, сосредоточенностью и ответственностью у Нокаута немного – самую малость – не складывалось, потому что аяконские трассы… потому что трассы.
И конструкторское бюро при академии, где он быстро обзавелся товарищами, фанатеющими от крутых «я не знаю, как это работает»-штуковин.
И трассы.
Целых две причины (на 75% – гонки, на 25% – желание прикрутить кому-нибудь недоработанный апгрейд и посмотреть, что будет), по которым диплом Высшей аяконской медицинской академии Нокаут не получил. Он вылетел на последнем курсе за возмутительно многозначное число на счетчике прогулов и за особенно громкий «я все протестировал, ничего у тебя не взорвется»-эксперимент.
Практиковать без аяконского чипа с уникальным кодом, подтверждающим квалификацию, было невозможно, особенно если ты относительно молод и подозрительно улыбчив. В своих силах Нокаут был более чем уверен: кроме «громких» экспериментов на его счету были и вполне удачные. Однако хвалиться успехами он не мог: как-никак, никто не разрешал студентам копировать экспериментальные образцы, а также проводить операции на приятелях в резервных – и недостаточно надежно запертых – ремблоках под академией.
Особенно студенту, который предпочел перестроить альтмод не в целях улучшения функциональности, а чтобы соперничать на трассе с гонщиками, в чьей сборке изначально предусматривались высокие скорости. Пристальное внимание деканата, будто липкая слизь органического происхождения, заставляло Нокаута надраивать корпус до блеска перед каждым появлением в академии. Вызов, который он бросил облегчением альтформы и перестройкой трансформационных цепей, чтобы придать себе легкости и скорости, подарил ему немало поклонников среди менее смелых студентов. На практических занятиях и экзаменах Нокаут доказывал, что изменение альтмода никак не повлияло на его таланты, хирургия была такой же его стихией, как гонки, однако элитное медицинское сообщество взирало на него с неодобрением.
Изменять себя вне профессии – значит демонстрировать ненадежность. Аякон был интеллектуальным центром Кибертрона, здесь можно было сделать головокружительную карьеру, но чтобы подступиться к ней, требовался унылый фейсплейт и нездоровая одержимость работой. То, что недоучившийся медик удержал по эту сторону жизни жертву собственного эксперимента, – «да, кое-что я не предусмотрел, но прошу заметить, согласие пациентки записано на голо!» – ничего не значило. А ведь милосердно отправить Райвет на встречу со Всеискрой было куда проще, чем выковыривать мельчайшие осколки из ее камеры искры и запаивать трещины, ползая при этом в луже натекшего энергона, потерявшего обычную плотность в результате необъяснимой химической реакции.
«Твое главное достояние, Нокаут, это интеллектуальный ресурс, – гудел директор, стирая устроившего взрыв под главным корпусом студента из списков академии. – Ты должен распоряжаться им правильно. Жаль, но ты не готов осознать бла-бла-бла…»

***

Пришлось «тюнинговать» себя поддельным чипом, благо, у некоторых товарищей в конструкторском бюро сочувствие было прочно вписано в программу. Нокаут без зазрения совести воспользовался тайным уважением, которое они испытывали к прогрессивному смельчаку, не боявшемуся блестеть полировкой на изгибах перекроенного корпуса перед приземистыми профессорами, – и двинул в Арею. Чем дальше от Аякона, тем лучше, говорил ему инстинкт самосохранения, отрицаемый частью научного общества Кибертрона.
Город-государство Арея не мог потягаться с Аяконом, но работать здесь врачом было вполне престижно. Правда, куда больше элитной – богатой – клиентуры Нокаута интересовала скоростная трасса «Арея – Протихекс». Если во время учебы сюда можно было сгонять раз в гигацикл – ну ладно, два… хорошо, хорошо, три, – то теперь ее можно было увидеть из окна ремблока. Как, небрежно разводя руками, любил говорить Нокаут: «эти подсвеченные изящные повороты – моя слабость, только ради них я в дистрикте Палладий, а не в Родии».
На самом деле, конечно, в Палладии он сидел из-за стоимости аренды. Да и глупо было с наскока лезть высоко, когда один глубинный запрос в Высшую аяконскую перечеркнет все плоды немалых усилий – счастье еще, что яростная конкуренция между научными центрами делала любое взаимодействие муторным и ненадежным. Однако Нокаут умел не только вовремя блестеть отполированным корпусом, но и развешивать стружку на чужих аудиодатчиках. Поверхностная справка говорила, что он окончил курсы не с отличием, но все же неплохо, а остальное зависело от обаяния.
«Остальное» – это сделать так, чтобы до него действительно доезжали мехи с шаниксами. Оказывать помощь – долг любого кибертронского медика, но «помощь» – понятие такое широкое, опыта так мало, а энергозатраты требуют возмещения, так что уже на старте Нокаут немножечко заломил цену, чтобы обычный житель Палладия пришел к нему со своими скрипящими суставами только в минуту полного отчаяния, и занялся обработкой местной элиты.
За исключением гонок у Нокаута вызывали интерес две вещи – денежные знаки в любом эквиваленте и апгрейды. Особенно не предусмотренные базовой конструкцией. Особенно… уникальные. Он знал: клиентов нужно искать среди местной «золотой молодежи». Как и любой мегаполис, Арея была полна кибертронцев, которым просто не было нужды занимать себя каким-то делом. У них не было недостатка в энергоне, они занимались политикой, журналистикой, юриспруденцией и прочей ерундой, а еще отчаянно скучали. Не экспериментируй Нокаут на живых мехах, он так же жаждал бы хоть каких-нибудь развлечений в Аяконе, в компании интеллектуальной элиты, получавшей государственное финансирование.
Но Нокаут начал частную практику – и хотя принадлежал к привилегированной касте с момента создания, на полировочную пасту ему надо было зарабатывать. Он разрывался надвое: искал сразу и потенциальных клиентов, и возможность сэкономить.
Заманивать клиентов в ремблок оказалось не так сложно: ровесники, по крайней мере, считали его компанейским ботом, пока он мысленно пересчитывал их шаниксы. Проходить техосмотр у приятеля даже лучше, особенно после принятия энергона с химическими добавками, за которые легко получить предупреждение. Нокаут, в конце концов, разделял любовь к экспериментам с нелегальными присадками, так что и в очистке систем мог помочь.
Не слишком радуясь успехам Аякона, Арея все же завидовала ему. Поэтому излюбленным приемом Нокаута стало: «в Аяконе такие подвески невероятно популярны, у меня есть парочка, я берег для себя, но…» Мехи поважнее и посерьезнее, как правило, не одобряли ни косметические операции, ни мастеров-частников – «легкомысленное свободолюбие», говорили они, и были правы. Возвращаясь к себе в Палладий, Нокаут судорожно рыскал в поисках того, что он наобещал. Дешевые подделки его не интересовали, но большинство «примочек», которые он расхваливал как «аяконский стиль», приходилось изобретать и додумывать на ходу. Официальные пути закупки редких материалов и деталей вызывали бюрократические проволочки и требовали шлакову лицензию, а ее Нокаут лишний раз светить не хотел. Тут уж приходилось лезть из корпуса…
Казалось бы, увлечение хирургией при таком раскладе должно было отойти на очень далекий план, но полученные Нокаутом знания и навыки оставались в актуальных базах данных. Его поставщик, мех по имени Стиллэш, иногда брал плату не шаниксами, а работой, что Нокаута более чем устраивало. Речь шла не о гравировках на бампере, и можно было набить руку. Откуда у мехов-рабочих, которые не то чтобы часто, но порой все же оказывались на ремонтной платформе, были все эти дыры в корпусе, Нокаут не интересовался – подпольные бои, конечно, что же еще. Он лишь латал их, с улыбкой встречал в онлайне их мрачные взгляды и непринужденно болтал со Стиллэшем о гонках, забирая груз.
На Стиллэша он вышел случайно, но это знакомство оказалось настоящим подарком. В отличие от своих парней, которые вечно ломали где-то головы – в прямом смысле слова, – он был не из обслуживающего класса. Об этом говорила замаскированная инсигния, которую Нокаут заметил цепким взглядом хирурга совершенно случайно – и, разумеется, тактично промолчал, хотя мысль о том, что один житель Палладия (или же дистрикта Родий, чем Юникрон не шутит?) обращается к другому с нелегальными реверансами, его забавляла.
Подручных Стиллэша порой приходилось собирать по кусочкам, и Нокаут пользовался шансом потренироваться на живом – хотя и изрядно покореженном – материале в искусстве выдавливания максимального потенциала из крайне посредственно откалиброванных систем. Это было интересно – Нокаут, конечно, любил красивые детали, но в первую очередь был медиком, а не дизайнером-конструктором. Надо было как-то восполнять отсутствие официальной практики.
Клиентам из Родия требовались в основном косметические улучшения и незначительные апгрейды. Нокаут ценил в себе изобретательность и аккуратность: «аяконские подвески» получались как с конвейера. Ограниченный тираж, воистину уникальный. Это тоже было интересно. И потом, чувство стиля Нокауту не изменяло, да и сам он всегда был при параде, так что через несколько астроциклов стал в меру известным специалистом.
В шаниксах недостатка не было, за репутацией потребовалось следить внимательней, и Нокаут стал все реже обращаться к Стиллэшу, а вскоре одно важное знакомство позволило ему зажить с размахом, не беспокоясь о документах и деньгах.

***

Проводить время в Родии было приятно, но денежные ящики не могут быть товарищами, если ты больше не копишь втайне на новую полировальную машинку, потому что старую уже невозможно разогнать. О необходимости поддерживать репутацию, как и обо всех муторных условностях, Нокаут напрочь забывал на трассе. Он старался не пропускать ни одного официального заезда, а неофициально гонял так часто, как мог.
Когда покрытие сменялось под колесами силовым полем моста, прокинутого над городом до Преторианской верфи, весь корпус приятно вздрагивал. Когда мелкие пылинки царапали покрытие, Нокаут мысленно вздыхал – но эти миниатюрные следы было даже приятно заполировывать снова и снова. Когда кто-нибудь из таких же лихачей пытался обогнать его – он с восторженным азартом выжимал все, что мог, потому что не мог устоять перед вызовом.
Трасса «Арея – Протихекс» не предназначалась для экстремальных экспериментов, незаконных соревнований – еще один способ добыть легкие шаниксы! – и опасных виражей. Но Нокаут неизменно подключал шифровальщик идентификационного кода перед стартом – спасибо за апгрейды конструкторскому бюро при Высшей аяконской и проницаемости ее охранных систем, – так что вычислить его не могли. Не попадаться медлительным полисботам было не так уж сложно, а блеска полировки еще не достаточно для идентификации личности… «Глотните пыли, полосатики».
Арея была раем для гонщиков. И не только благодаря пронизывающим весь город мостам, на которых можно испытывать себя хоть каждый день – хотя петля вокруг Стального Рога, естественного возвышения кибертронской породы в дистрикте Феррум, была его любимым местом. В дистрикте Литий располагалось такое количество химических исследовательских институтов, что очень скоро Нокаут осознал: даже если бы он исправно посещал все невероятно скучные лекции и однообразные практические занятия в академии, тут он все равно чувствовал бы себя профаном.
В арейском подполье добавляли такие присадки в энергон, что ремблок приходилось закрывать на несколько орнов: внутри все горело от желания мчаться, не останавливаясь, пока не иссушишь топливный бак.
Ну, или системы глючило так, что собственные пальцы казались автономными белковыми червями, стремящимися сплестись в подобие бензоловой молекулы.
Еще сырые формулы добавок для топлива стали идеей-фикс: Нокаут выкупал информацию у тех, кто готов был ее слить, и… нет, конечно, не заливал потенциально нестабильные жидкости себе в бак. Для таких экспериментов всегда можно было найти новичка-гонщика. «Я все протестировал», – убедительно кивал Нокаут, протягивая куб очередному спорткару, и будто искра внутри подрагивала от предвкушения.
Хотя, конечно, ничего там не подрагивало, иначе Нокаут первым диагностировал бы у себя проблемы со здоровьем.
Свое увлечение нелегальными присадками Нокаут старался не афишировать. И все же любители пошуметь кулерами, наслаждаясь бессистемной пульсацией искры и приятным покалыванием в системах, вызванных эйфорическими скачками напряжения, находились среди любых классов. Чтобы после такого эксперимента привести себя в порядок и не схлопотать функциональных отклонений, хорошо, чтобы за «откатом» наблюдал кто-то с медицинским образованием. Не то чтобы Нокаут открывал у себя притон, но за парой-тройкой «дорогих друзей» он охотно присматривал. Прочно пристегнутые к платформе, они подрагивали от стимулирующих перегрузку электрических импульсов, пока химический коктейль путешествовал по их топливопроводам, а после требовались очистка и иногда смена фильтров и предохранителей. Нокаут с улыбкой обещал хранить чужие тайны и всегда держал у себя в закрытом отсеке немножко расслабляющих смесей.
На десятый астроцикл Нокаут уже купался в первоклассном машинном масле. Все осталось позади: и шлакова академия, откуда его выставили, и гигациклы, прожитые на грани нужды. Теперь он чувствовал себя в своей тарелке почти в любом дистрикте Ареи.
Однако из множества знакомств, которые он успел завести во всех уголках города, ценил Нокаут только два. Во-первых, его патроном стал советник губернатора, Селект Райз. Во-вторых, однажды он встретил стантикона по имени Брейкдаун на трассе «Арея – Протихекс».
Эти двое изменили его жизнь. Один избавил от тревоги за свой бампер – страха, что нелегальные махинации, совершенные с безумной самоуверенностью, вдруг вскроются.
Второй стал другом.

2

Серия взрывов, оставившая руины от изогнутой петли трассы, огибающей Стальной Рог, причинила Нокауту такую боль, словно бомба разорвалась у него под капотом. Красивейший и самый опасный участок шоссе, выходящий из дистрикта Палладий и пролегающий над рабочим кварталом, рухнул, погребя под собой вспомогательные коммуникации и нелегальные жилые блоки, вопреки технике безопасности разместившиеся в тени трассы.
Родий от этой трагедии нисколько не пострадал. Для «меченых», как презрительно называли кибертронцев с инсигниями представители обслуживающих классов, участок «Палладий – Феррум» был настолько же далек, как Луна-2, если вообще не Луна-1. Нокаут же видел черные клубы взрывов и облако пыли своими глазами. Он приводил полировку в порядок – занятие всегда долгое и требовавшее определенных акробатических навыков, – когда грохот заставил его все бросить и подскочить к окну. Он даже не сразу понял, что именно взорвалось, но дым развеялся, и на месте его любимого витка – белая подсветка отражается на силовом поле, закрывающем трассу, и петля напоминает неоновое кольцо – только несколько треснувших опор.
Это было возмутительным преступлением против красоты и скорости. Хотя Селект Райз, как и другие родийцы, назвал взрыв терактом: «еще одна наглая выходка, подтверждающая нецивилизованность сервоконов». В сердце Ареи в последнее время много обсуждали какую-то пропаганду «освобождения рабов от гнета правительственного класса» и чаще обычного поминали мертвых Праймов (по крайней мере, одного). Во взрывах обвинили рабочих из Феррума – кого-то даже отправили в плавильню – а на участок пригнали целую толпу стантиконов из дальнего рабочего дистрикта Ареи.
Первые две трети орна Нокаут, если был у себя, мог разглядывать только видимые из Палладия остовы. Под конец дня руины подсвечивались мутным желтым светом, в последнюю треть орна рабочие отправлялись на подзарядку, и трасса, как и вся приличная Арея, будто уходила в оффлайн. Раньше именно в это время Нокаут отправлялся туда, чтобы снова почувствовать под колесами восхитительное обкатанное покрытие. Теперь он совершенно не знал, чем заняться.
Выдержал он недолго, любопытство взяло свое, и немногим позже начала ремонтных работ он поехал к месту трагедии. Так как часть разрушенного шоссе принадлежала Палладию, добраться до руин Нокаут смог без проблем. Рухнувшая трасса напоминала остов огромного предакона. Полуразрушенные фонарные арки, например, – каркас грудных креплений брони… Местами участки дороги рухнули, почти не сломавшись, и теперь неровной грядой обнимали Стальной Рог.
Нокаут опытным взглядом выцепил маршрут, по которому интересно проехать даже сейчас. Вот здесь придется выйти из альтмода, но если рассчитать прыжок, приземляться можно уже на колеса. Вон там кусок покрытия накренился, вонзившись в смятые крыши жилых блоков треснувшим краем, достойное испытание для гидравлики. Мотор как-то сам собой заурчал, когда Нокаут представил пробег по руинам. Рискованный и абсолютно незаконный.
Топтаться на месте он не стал. Пришлось спуститься в дистрикт Феррум – Нокаут, стараясь без нужды даже не вентилировать, обогнул блокпост и преодолел границу, выбирая самые поврежденные взрывом участки. Обрушение трассы обрезало маршрут для всех законопослушных мехов, зато для остальных – напротив, открыло возможность проникнуть в соседний район нелегально.
Здесь стоял резкий запах масел, лишенных приятных, мягких ароматизаторов. Здесь под ногами хрустела стружка. Навострив датчики, Нокаут пробрался к ощетинившемуся балками слому, заскочил на него и включил фары, подсвечивая мелкие частички в воздухе.
Мрачный и темный Феррум обступал рухнувшую трассу со всех сторон. Власти огородили место, где велись работы, и случайными свидетелями могли стать только сторожа. Учитывая опасения Родия, охранники здесь – наверняка неповоротливые тяжелые боты, которые при случае могут врезать стантикону, а уж никак не догнать гоночный кар. О том, что он может не удрать, Нокаут нисколько не волновался. А вот разрушения, открывшиеся его взгляду, волнение вызывали – и Нокаут не заботился о том, насколько нездоров его восторг перед руинами.
– Немножко экстрима, – сказал он сам себе и трансформировался.
Неровное, изрезанное трещинами и сколами покрытие заставляло трястись. Темнота и незнакомый пейзаж – раньше Нокаут видел Феррум только сверху, мельком – заставляли сенсоры восприятия работать в усиленном режиме. Это была самая неидеальная трасса, по которой Нокауту приходилось ехать, он чувствовал себя вездеходом, а не гонщиком, но каждый раз, когда его подкидывало на очередном повороте, «ух-ху!» вырывалось как-то само собой. Ни один из начищенных родийских приятелей не одобрил бы сейчас перелеты медика с одного куска покрытия на другой над засыпанными железной трухой ямами, но Нокаута это совершенно не волновало.
Судя по внутреннему таймеру, он подъезжал к самому широкому разлому. Еще раз просчитал на скорую руку момент трансформации и вектор прыжка – и в последний момент дальний свет высветил остатки арки, рухнувшей на самом краю участка. Сверху он, видимо, просто не разглядел их… и это было плохо! Подъехать на нужное расстояние, чтобы перескочить разлом, он точно не сможет, и…
Ничего, что могло бы послужить трамплином, Нокаут засечь не смог, пришлось трансформироваться раньше, но настолько резко сбавить скорость он просто не успел. С паническим «шла-а-ак!» он, споткнувшись об обломки, полетел вниз.
Удар был не таким сильным, как обещали расчеты Нокаута, но болезненный скрежет означал множество царапин на бампере и, судя по мелькнувшему на внутреннем экране отчету, погнутые покрышки. Решив, что просканирует себя, когда будет в меньшем отчаянии, Нокаут осторожно коснулся шлема. Голова вроде бы цела…
– Зашибись! – облегченно выдохнул он, поднял взгляд и встретил ровно горящую темно-желтую оптику на терракотовом фейсплейте.
– У тебя проц перегорел? – поинтересовался стантикон, глядя на него сверху вниз. – Хотел убиться – со Стального Рога прыгал бы.
Нокаут нервно огляделся. Рабочий был тут один, по крайней мере, на первый взгляд. Так. Один бот с выбитым на груди номером, один бот с золотистой инсигнией, и… как отсюда выехать? Он на всякий случай послал тестовый запрос на трансформацию: рука была в полном порядке. Так, хорошо, если здоровяк решит его тихонько прихлопнуть и позаимствовать детали – о, Нокаут отлично представлял себе, как разживаются апгрейдами жители Феррума, он таких немало перечинил, – можно будет защищаться.
Впрочем, стантикон не торопился его лупить, и Нокаут осторожно поднялся.
– Я не собирался падать, – сказал он, наконец. – Я тут… трассу обкатывал.
– Точно беспроцессорный. К доктору сходи, – посоветовал стантикон, отворачиваясь.
– Нет нужды, – Нокаут протянул вперед манипуляторы и с сожалением убедился, что краску он содрал. – Всеискра, это же пол-орна работы… вот шлак!
Рабочий трансформировал руку в молот. Звук как будто заставил каждый провод внутри Нокаута натянуться и задрожать. Но местного интересовал не гонщик, а здоровенный, толщиной с корпус стантикона, обломок трассы, на поверхности которого разместилось бы десятка два Нокаутов, а то и два с половиной. Рабочий крошил его, увеличивая трещины, чтобы удобно было переправлять обломки на переплавку.
Теперь можно было осмотреться спокойно. Тусклый фонарь освещал небольшой участок под мостом. Генератор узконаправленного магнитного поля удерживал обломки от падения, заставляя их не рассыпаться. На рабочем месте стантикона, можно сказать, был полный порядок.
Нокаут поднял голову и оценил высоту. Удар не показался ему слишком мягким, он был слишком мягким. Нокаут как минимум должен был разбить фары вдребезги, но обошелся незначительными повреждениями.
Стантикон произвел очередной «тыдыщ» и схватил обеими руками почти отколовшийся блок. Нокаут невольно присвистнул, когда под гул перегруженных сервоприводов он все-таки оторвал кусок трассы и бросил в поле.
– Спасибо, что поймал, – Нокаут сделал пару шагов, осторожно и широко обходя рабочего.
Тот помолчал пару кликов, разглядывая Нокаута с легким удивлением, а потом пожал плечами. Каждый жест сопровождался едва слышным, но знакомым скрипом: этот мех не очень-то заботился о своевременной смазке.
– Что ты здесь делаешь… один?
– Не твое дело… работаю, – раздраженно ответил стантикон. – А вот какая нелегкая тебя занесла, меченый?
Нокаут с сожалением соскоблил отслоившиеся ошметки краски.
– Я же сказал, трассу обкатывал. Хочу пройти весь участок…
– Ну, удачи, – хмыкнул тот, – ты еще не видел, что там дальше осталось от покрытия. Шин не напасешься.
– Это вызов, – ухмыльнулся Нокаут, оглядываясь за спину. В дистрикте Феррум экономили энергию, темнота стояла кромешная. Наверное, дальше от места катастрофы жизнь кипит, как обычно под конец орна в неблагополучных кварталах, но здесь он вряд ли даже разберется, как вернуться наверх. – Я… пойду, в общем.
Он сделал несколько шагов в сторону от круга бледного света. За спиной стантикон продолжал мерно раздалбывать следующий кусок.
– Эмм… – робко начал Нокаут, поняв, что все видимые ему дороги ведут совершенно не туда. Бродить по Ферруму в это время – плохая затея… – Приятель, ты не…
– Шлак! – стантикон убрал молот и в два шага дошел до гонщика.
Нокаут напрягся, готовясь в случае чего трансформироваться и мчаться в любом направлении, где будет достаточно просторно, чтобы проехать.
– Ты в трех опорах заблудился, что ли? Вон там заехать можно. Поскачешь немножко и вперед, – стантикон ткнул рукой в темноту слева.
– О-о, спасибо, – Нокаут нервно улыбнулся. Большинство кибертронцев будут выше и шире в плечах, чем мех с гоночным альтмодом, но не все они так грозно нависают над тобой посреди безлюдного пустыря.
– Грохнешься снова – спасать не буду, – предупредил тот.
– Услышишь рев мотора – посмотри вверх, – прищурился Нокаут, – на второй раз это будет совершенный прыжок, приятель!
– Мне делать нечего больше, – хмыкнул тот и вернулся к работе. Его движения казались нездорово медленными, не такой уж он крупный, чтобы так шататься. Нокаут думал об этом не дольше наноклика, а затем отправился в указанном направлении.

***

Рабочий был совершенно прав, протекторы шин отреагировали на поездку сугубо отрицательно. С другой стороны, перелет через провал на второй заезд Нокаут высоко оценивал по собственной шкале достижений. Иногда можно и рискнуть. А вот общее время все-таки оказалось великоватым.
Однако поцарапанная полировка – и местами содранная краска – все равно портили настроение. Нокаут изнывал от потребности заняться собой прямо сейчас, но надо было решить один вопрос с парнем внизу, потому что… потому что оставлять нерешенные вопросы в Ферруме не очень хорошо для меха, у которого есть дела в Родии.
Стантикон выглядел утомившимся. По крайней мере, в замахе явно не было полной силы. Еще он чуть медленнее двигал левую ногу, чем правую – как Нокаут сразу не заметил?
Он подъехал не слишком близко и трансформировался. Соблюдая дистанцию, он чувствовал себя немного уверенней, потому что не требовалось задирать голову.
– Опять ты? – прищурился тот.
– Ты всегда тут один ночью работаешь?
– Какая разница? – огрызнулся стантикон. – Не пора обратно в Палладий?
– Пора, вот только хочу убедиться, что меня тут никто не видел, – Нокаут чуть развел руками, – и… ну, может, мы с тобой как-нибудь договоримся?
– Как-нибудь что? – стантикон опустил обе руки.
– Я вообще-то не рассчитывал, что кто-то из ваших… будет тут… в такое время торчать, – Нокаут замялся.
Его недружелюбный собеседник молчал еще несколько кликов, а потом засмеялся едва ли не громче, чем колотил недавно по железу:
– Вот клоун! Боишься, что я тебя сдам?
Нокаут неопределенно пошевелил пальцами.
– Нужно мне это! – отсмеявшись, махнул рукой стантикон. – Если я обломаю тебе покатушки, мне даже шаниксов не заплатят.
Во внезапное благородство Нокаут не очень верил, и на всякий случай прищурился:
– А так бы сдал?
– Ну, так бы еще подумал, – отрезал тот с ухмылкой.
Надо было возвращаться, и чем быстрее, тем лучше. Корпус буквально зудел после «покатушек». Надо позаботиться о более надежном защитном покрытии, прежде чем повторять заезд.

***

На следующий орн таймер насчитал один брим сорок нанокликов. После пробного заезда Нокаут перестал отвлекаться от своей цели – на блокпостах его не засекли, а здесь патруля вчера не было, с чего бы сегодня взяться? В общем, не лучший результат, но маршрут Нокаут изучил, завтра можно проскочить несколько участков на скорости побольше без риска смять капот.
Особой разницы в состоянии руин со вчерашнего дня Нокаут не заметил, хотя мусора стало меньше. Из Родия уже поступил приказ начать восстановление трассы, но как его начнешь, когда тут развернуться негде? И еще гиигацикл будет негде.
Его знакомый – с товарищами или без – как-то успел разобраться с тем огромным куском покрытия, что еще вчера поразил Нокаута размерами, и сейчас расчищал уцелевшую опору. Нокаут подошел – на этот раз без церемоний – и протянул стантикону переливающийся светло-лиловым куб.
– Это что? – последовал вопрос. В голосе слышался осторожный интерес.
Нокаут закатил оптику:
– Я работаю в сфере услуг и точно знаю, что любая услуга чего-нибудь стоит. Так что это… энергон.
– В какой-какой сфере? – переспросил стантикон. – Ты меня, типа, подкупаешь?
– Нет-нет, скорее, дружеский жест. Кстати, эта модификация формулы откладывает необходимость подзарядки. Энергия расходуется медленней, – Нокаут приосанился. – Я ее сам разработал.
Доработал. Ладно, купил почти готовой. Но небольшая модификация идет по тому же тарифу, что и крупная…
– Лады, – рабочий махнул рукой, взял куб и скривился, отводя его подальше в сторону. – Что за запах, как от солидола? Так только дешевое разбавленное пойло воняет!
– Это первоклассный энергон! Я просто предпочитаю послаще и всегда добавляю ароматизаторы, – оскорбленно сверкнул оптикой Нокаут.
– Не сомневался даже, – буркнул стантикон, но глотнул.
– Эффект почувствуешь, когда больше 30% уйдет в активное использование. М-м, – Нокаут прикинул энергоемкость бака собеседника, – кликов через пятнадцать.
– А сам что не?.. – с подозрением спросил тот.
– Люблю приятную легкость внутри… шучу. Для меня это топливо тяжеловато, да и перед заездом я заправился другой маркировкой. Смешивать нельзя, а то лягу тут у тебя и буду стонать.
Он замолчал, не уверенный, как должен выглядеть дальнейший разговор, и уставился на нависающий над ними обломок трассы. Стантикон осушил куб, подкинул его в руке, проследил взгляд Нокаута и сказал:
– Хорошая была дорога. Прочная. Прорва взрывчатки понадобилась.
– Я на ней уже три астроцикла абсолютный рекорд держу… держал. Кстати, меня зовут Нокаут, – он протянул стантикону руку, и тот уставился в ответ, как на полоумного.
«Ой, – подумал Нокаут запоздало, – если он отзывается на номер, неловко получится!»
– Брейкдаун, – неуверенно сказал тот, развеивая его сомнения, и стиснул ладонь, не особенно соразмеряя силы. Нокауту на мгновение показалось, что сейчас его пальцы немножко искривятся. Хорошо, что этот парень не очень агрессивный. Ну, по крайней мере, к тем, с кем пьет.
– Просверлил бы я пару лишних дырок в тех ржавоголовых, которые это сделали, – буднично продолжил Нокаут. – Думаю, ты тоже, м? Они покрошили, тебе убирать.
– Их уже расплавили, – хмыкнул Брейкдаун, как будто и не слишком ошеломленный тактичностью собеседника.
– По секрету, тех бедняг вырыли тут же под обломками, – Нокаут облокотился на ближайший обломок. – Так что вряд ли это правда были они. Никогда не поверю, что даже сверхнедовольный мех будет рушить мост себе на голову.
Брейкдаун шумно вентилировал воздух, и Нокаут забеспокоился. У стантикона должен быть особый взгляд на всю эту историю. Вдруг он разозлится? Тема не самая безболезненная, особенно если вспомнить про этого… Мегатронуса и его призывы «сбрасывать оковы». Нокаут так привык к ироничному обсуждению новостей с родийцами, что и сейчас принял легкомысленный тон.
Светила психологии говорят, что у мехов из рабочего класса в эмоциональном контуре заложена ограниченная палитра реакций. Нокаут этому обусловленных конструкцией или прошивкой подтверждений не находил, все-таки слишком уникальные настройки, а Стиллэш не для таких опытов ему пациентов притаскивал. Но чем Юникрон не шутит?
Однако стантикон только потянулся, разгоняя энергон, и неохотно протянул:
– Пора за дело.
Нокаут сузил оптику, наблюдая за тем, как его новый приятель движется теперь. Вчера, да и сегодня тоже, он казался сильно переработавшим, свежее топливо должно было вернуть ему резвость, но левая нога все равно реагировала чуть позже правой. Задержка была на долю наноклика, но Нокаут такие мелочи не игнорировал. Если дело не в недостатке топлива, то в чем? Контакты расходятся? Двигательные функции ограничены травмой? Или более глубинная проблема, ошибка в коде, например?
Он активировал сканер, зеленоватый луч оставлял сияющую полоску на щербатом корпусе. Под выдающимся грудным отсеком у Брейкдауна были рельефные пластины, крепления мощных ног защищали жесткие футляры. Грубая, но функциональная форма, похоже, что несколько перестроенная…
– Ты что делаешь? – стантикон тревожно вскинул голову. Оптика вспыхнула недовольством. Чуть приоткрытый рот сердито искривился.
– Интересно! – не услышав угрозы в голосе, воскликнул Нокаут. Под корпусом Брейкдауна сканер улавливал пару зон, где энергетическое поле теряло стабильность. Так обычно бывает, если… – Тебя переделывали, да? Что это за апгрейд под…
Он остро ощутил, как восемь широких пальцев вонзились в плечи, а руки – которые обычно ворочали тяжелые обломки – оторвали его от земли. В следующий миг Брейкдаун ударил его спиной об опору. Лязг и боль в креплениях колес – Нокаут подавился десятком ошибок, вызванных внезапной встряской.
– Стой-стой-сто-о!..
– Тебя подослали? – вокалайзер Брейкдауна издал приглушенный рокот, от которого паника Нокаута только возросла. – Провокационные вопросы, теперь апгрейды мои?.. Я тебя раскрошу в мусор, сам Праймас не узнает!
– Никто меня не посылал! – заорал Нокаут. А ведь если стантикон его здесь раскатает, его и правда не найдут!
Брейкдаун был на полкорпуса выше и вдвое шире, а вес вообще лучше было не сравнивать. Казалось, он мог бы просто сомкнуть руки и смять Нокаута, а потом стукнуть сверху, и тот станет куском шлака…
В панике он попытался трансформировать руку, но Брейкдаун снова приложил его об стену.
– Я доктор! – заверещал он, не заботясь о том, насколько недостойно звучит эта модуляция. – Праймас! Искрой клянусь!
Брейкдаун наклонил голову, явно размышляя, приложить меченого еще разок или хватит с него.
– Ты себя со стороны видел? – спросил он.
– Да, у меня гоночный альтмод, и что?! Шлак, мне тебе лицензию показать?! Вот тебе лицензия, – Нокаут пнул стантикона левой ногой в коленное сочленение. Тот болезненно скривился. – У тебя нарушение двигательной функции, болван.
Брейкдаун разжал руки, и Нокаут плюхнулся на землю, продолжая ругаться. Дверцу правую помял! Кретин неблагодарный!
– Мои функции – не твоя проблема.
– Ой, да катись ты! – Нокаут вызвал отчет о повреждениях и затряс головой. – «Подослали»? Кому ты нужен! О-о-о, шлак, я, что, каждый день должен краситься? Параноик ржавый!..
«От всей искры! – раздраженно думал он, обходя блокпост по дороге в Палладий. – В последний раз!.. Ставлю на травму».

3

Нокаут смог выбраться на трассу уже под самый конец орна. Времени хватит круга на два, хотя Нокаут с радостью отложил бы всю работу, чтобы остаться довольным рекордом, который точно никто не побьет.
Распустить слух среди гонщиков о том, что на участке «Палладий – Феррум» можно соревноваться и после взрыва, Нокаут собирался чуть позже, когда удостоверится, что ему никто не соперник.
Стальной Рог вспарывал звездное небо, напоминая скорее кривой коготь. Коготь предакона, по чьему хребту Нокаут сейчас гнал. Он помнил все рытвины и осколки, знал, как их объехать, и ощущал себя вполне комфортно. Когда дальний свет неожиданно ослепил его, Нокаут резко затормозил – настолько, что те даже заскрежетали, что выходило из ряда вон – и трансформировался, пока по инерции ненароком не влетел в преградившего ему путь придурка.
Конкурент? Кто-то из знакомых с треков, тоже решивший рискнуть? Нокаут раздраженно и сварливо перешел в наступление:
– У тебя что, проц пере…
Массивный внедорожник с исцарапанным и потертым капотом трансформировался тоже.
– …горел, – закончил Нокаут, узнавая Брейкдауна.
– Я думал, ты уже не явишься, – тот сделал шаг вперед, и Нокаут предупреждающе поднял кулаки. Ну ладно, циркулярная пила и сверло – не лучшее оружие, но если знать, куда бить, и если тебя не шарахают об стену… – Да расслабься, я не собираюсь драться.
– Чего тебе? – не стал следовать совету Нокаут.
– Я хотел, ну, извиниться, что ли, – Брейкдаун довольно выразительно скривился, показывая, что как минимум коктейль из «мне правда жаль» и «вот шлак, ненавижу себя за то, что делаю» рабочий вполне способен испытать и выразить. – Я вчера зря на тебя наехал. Нас просто заездили уже проверками лояльности квинтовыми, а я тут…
– Я что, на полисбота похож? – оскорбился Нокаут, проводя рукой перед собой, словно предлагая Брейкдауну присмотреться и немножко напрячь процессор. Позолоченная инсигния относила его к интеллектуальному классу – в слишком широком смысле, чтобы делать выводы о профессии. Но не коп же!
– На врача ты точно не смахиваешь! – хохотнул Брейкдаун и развел руками. – Лады. Я не привык, знаешь, чтобы кто-то сам предлагал помощь… ну, просто так.
– Я тебе и не предлагал ничего, – Нокаут прищурился. – Мне просто интересно, почему ты хромаешь, и все.
Брейкдаун молчал клик-другой, потом ухмыльнулся:
– Теперь больше на правду похоже.
– Мир? – покладисто предложил Нокаут.
Стантикон о чем-то размышлял и, судя по выражению фейсплейта, очень хотел спросить. Но потом просто передернул плечами и подошел к краю треснувшего покрытия:
– Катайся. У меня дел полно.
– Ты, кстати, трансформируешься без неприятных ощущений? – в спину ему спросил Нокаут. Брейкдаун хмыкнул и спрыгнул вниз. – Ладно, я попозже заскочу!
У него, конечно, была только пара нанокликов, чтобы понаблюдать за трансформацией, да еще и в темноте и с некоторого расстояния, но серьезных задержек он не заметил. Травмы обычно сказываются на переходе из одного мода в другой.

***

Когда он трансформировался над рабочим местом Брейкдауна, бледный фонарь освещал уже не одного, а четырех здоровяков. Нокауту сходу не понравилось, как выглядит расклад сил. Брейкдаун, активировав молот, стоял спиной к опоре. На трех мехах, обступивших его, Нокаут не мог рассмотреть каких-то отличительных знаков бригад, так что они могли быть кем угодно. Главное, они были вооружены, один – даже пушкой, наверняка скрученной с чьего-нибудь потускневшего корпуса.
Рассудив, что какие бы проблемы ни настигли стантикона, колеса надо делать как можно быстрее, Нокаут торопливо шарахнулся назад, собираясь вернуться в альтмод и выжать из двигателя все, на что тот способен. Но в тот миг, когда он запустил процесс, его заметил один из троицы.
Что дело шлак, Нокаут осознал, когда замки магнитной сети обхватили его корпус, а мощный рывок сбил с ног. На этот раз падение вниз было по-настоящему болезненным.
– Оверлип, только глянь!
Нокаут проматывал внутренние логи. Его так скрутило в магнитной сети, что он упирался шлемом в стекло собственной дверцы. Вмятины на корпусе явно были не самой большой проблемой. То, что от встряски в момент трансформации сбились все настройки – вот достойный повод для переживания.
– У нас тут меченый!
Серо-черный мех – судя по гусеницам, с тяжелым альтмодом – активировал катушку, подтягивая сеть. Нокаута развернуло и протащило по камням.
– Вы поплатитесь за это! – взвыл он, пытаясь перезапустить протоколы трансформации. – Я вас…
Брейкдаун провожал его взглядом. Стантикона Оверлип держал на мушке, и рисковать бампером ради Нокаута он не очень-то спешил.
– Плохи дела, дружище, – сказал Оверлип, обращаясь к стантикону. – Мы просто собирались поживиться, ты нам к квинтам не сдался. А теперь, видишь, меченый забежал. Так что и тебе кранты.
Падальщики. Тоже не ожидали встретить рабочего на месте раскопок, где еще не все блоки освобождены от завалов и можно найти что-то полезное. Как минимум в двоих легко было опознать бывших рабочих; та же сеть – многофункциональное орудие труда, если не набрасывать ее на законопо… ладно, не очень законопослушных, но все же полноправных кибертронцев.
Все даже логично: у кого пушка, тот и глава шайки. Тот и решает, кого убивать.
Нокаут почувствовал, как его встряхнули и оторвали от земли.
– Осторожнее! – невольно вырвалось у него. Длинными пальцами он попытался разорвать тонкие стальные тросы, но сеть предназначалась, чтобы выдерживать и больший вес. Намного больший.
– Ты недостаточно ласков, Катч! – рассмеялся третий. Просунув пальцы в ячейки, он схватил Нокаута за шею, вызвав всплеск негодования, и сдавил ладонь. – Тут нам точно есть, чем поживиться!
Брейкдаун стоял столбом, а желание вопить Нокаут потерял в тот момент, когда тонкие трубки на шее смялись под давлением. Эти мехи разберут его на части!
Чтобы перезапустить протокол трансформации, ему нужен хотя бы клик оффлайна. Простая процедура, которая вдруг показалась опасной. Хорошо бы никто за это время не успел вспороть ему капот, потому что…
– Постой! – Брейкдаун поднял руку. – Ну, поймали вы меченого, я-то причем?
Оверлип сверкнул красноватой оптикой и хмыкнул:
– Ты прав. К тебе никаких претензий. Грохнешь этого отлакированного – и разойдемся миром.
– Но начинка наша! – тот, что перекрывал Нокауту вентиляцию, сжал пальцы. Резервный кулер зашумел, пытаясь справиться с возросшей нагрузкой.
Повязав стантикона общим убийством бота, они обеспечат его молчание. Нокаут заелозил в сети, борясь с паникой.
Следовало поторопиться. Перезагрузка произойдет быстрее, если оставить только основные жизненные функции… Оптика и датчики восприятия вырубились, когда Катч отпустил крепление сети и грохнул Нокаута оземь.
Несколько нанокликов на перезапуск. Еще один – чтобы удостовериться, что все работает как таймер. Когда Нокаут полностью вернулся в онлайн, сеть уже не была натянута, хотя магнитные замки все еще неприятно давили на корпус. Он лежал, а Брейкдаун – по-прежнему на прицеле – навис над ним. Нокаут стиснул дентапластины и с вызовом уставился на него.
– Что встал? – поторопил стантикона главарь. – Дырку в корпусе хочешь?
– Да он дезактив, – Брейкдаун равнодушно тряхнул плечами. – Ты перестарался, как там тебя? Оверлайп?
Нокаут невольно уставился на него расширившейся оптикой, а потом обругал себя и суетливо завозился, стараясь не шуметь. Магнитный ключ – обязательная часть арсенала медика, на случай если системы крепления брони пациента будут заблокированы – разомкнул замки сети. Использовать его раньше, пока трансформационные цепи не срабатывали, не имело смысла, но сейчас – другое дело.
Брейкдаун загораживал его от остальных. Ухмылка на его лице не то чтобы подбадривала, потому что драка все равно будет, но… сбежать не вышло бы в любом случае, а так хотя бы один участник не жаждет разобрать Нокаута на запчасти.
– Если хочешь, – детали пальцев закрутились, перестраиваясь в молот, – я сделаю в нем дырку.
Нокаут на всякий случай попытался отшатнуться, пялясь на оружие. Ясность мышления вернется через пару кликов, это он помнил. Как бы все не закончилось рань…
– Не-не-не, повредишь еще что-нибудь дорогое! – Катч стремительно подошел – каждый скрип сервоприводов вызывал у Нокаута новую вспышку паники, эмоциональные контуры обещали вот-вот засбоить.
Брейкдаун не стал ждать, пока владелец сети выразит свое удивление, а врезал молотом по и без того измятому честплейту, отбрасывая Катча к друзьям-мародерам. Грохочущая куча мала с руганью пыталась разобрать руки-ноги и встать, а пока Нокаут вскочил, активируя пилу и жалея, что не имеет права на оружие дальнего действия.
Брейкдаун засмеялся, когда Нокаут шустро спрятался за его спину.
– Умеешь драться?
– Я похож на солдата?! – возмутился Нокаут.
– А придется! – радостно воскликнул Брейкдаун и бросился вперед, оставив его без прикрытия.
В этот момент Оверлип открыл огонь. Оружие, которое он себе пристроил, явно сбоило – перегревалось, оттого и редкие выстрелы. Нокаут метнулся в сторону. Несколько оплавленных следов на обломках ясно говорили, что хотя перегрев и уменьшает скорость стрельбы, температура у плазменных зарядов – в самый раз. Будет о-очень больно, если такой попадет в корпус, и вряд ли Нокаут сможет реанимировать себя в такой обстановке. Оставалось полагаться на скорость – к счастью, реакцию себе Нокаут повышал не только в альтмоде.
Брейкдаун размахивал кулаками – вернее, кулаком и молотом – так яростно, будто бить мехов было его любимым хобби. Нокаут никак не мог бы спрятаться за ним и отчаянно выискивал возможность сбежать, но за его спиной были только заграждения и опоры, а прорываться пришлось бы через мясорубку.
Когда пушка Оверлипа вырубилась от перегрева, он бросился врукопашную.
– Ааа! – Нокаут увернулся от рук и в прыжке развернулся. Плохо!
Мех был неповоротливым, но тяжелым. Циркулярная пила завизжала при столкновении с металлом, когда Нокаут попытался поставить блок, не напоминая ни один из звуков, которые он слышал когда-либо раньше. Звук, ассоциирующийся с… истерикой.
Близкое эмоциональное состояние Нокаут испытывал сейчас, вновь врезавшись колесами в обломки мусора.
– Придется тебя помять, – прорычал Оверлип, хватая искрящееся запястье Нокаута. Поврежденный диск не желал складываться в компактные лепестки, и Нокаут решил, что если выживет, то всерьез озаботится усовершенствованием своего хирургического инструмента.
Черный четырехпалый кулак пробил Оверлипу голову насквозь. Оптика зазвенела по корпусу Нокаута. Анализаторы включились сами собой, поставляя доктору информацию, до которой ему не было никакого дела. Брызнувший энергон пах дешевыми стимуляторами.
Брейкдаун оттолкнул мертвого меха и тряхнул рукой.
– Праймас! – Нокаут судорожно втянул холодный воздух. – Пра…
– Брейкдаун, вообще-то, – стантикон окинул его скептическим взглядом. – Как… твоя пила?
– Чт-то?
– Тебе понадобятся обе руки, чтобы помочь мне убрать этих кретинов, – спокойно пояснил тот. – Или ты предпочел бы умчаться, оставив меня одного с тремя дезактивами?
А вот и ясность мысли. Нокаут аккуратно сдавил сбитые зубцы, мешавшие пиле сложиться. К ясности прилагался полный отчет о повреждениях.
– Конечно, предпочел бы, – сказал он, отряхивая капот. Разбитая фара! О! Стекло на дверце – в хлам. Царапины от магнитных замков! Придется закрывать ремблок и… – Ты их знаешь?
– Нет. А ты быстрый. Я думал, болт с пушкой тебя разделает.
Никакого особенного сожаления.
– Ха. Я же говорил. Я держу рекорд на этой трассе, – Нокауту срочно требовалось что-то, что уравновесило бы его взвинченные эмоции. Мысль о гонках подходила. А вот тягать куда-то тела казалось плохой идеей. – Зачем нам убирать их? Как насчет: они перебили друг друга? Кому вообще будет интересно, что случилось с какими-то отбросами?..
Нокаут замер, закрыв рот и немного округлив оптику. Брейкдаун о чем-то задумался, и хорошо бы не о том, что за такие слова стоит тюкнуть меченого по шлему.
Стантикон был весь в энергоне, но видимых повреждений Нокаут не обнаружил. Он уложил двоих, ну то есть троих, а сразился с двоими… Нокаут ремонтировал мехов после драк (или неудачных экспериментов) и даже участвовал в потасовках (после гонки все участники на взводе, и если ты подрезал кого-то на трассе, обиженный может полезть сводить счеты), но такого… вдохновляющего мордобоя еще никогда не видел.
Он не заглядывал к Стиллэшу на арену, чтобы случайная встреча не соединила две жизни, официальную и тайную, воедино, но по повреждениям бойцов предполагал, что те дрались не насмерть. Арена – это эффектное зрелище и бизнес, в котором невыгодно уводить участников в дезактив. Брейкдауна же не останавливало ничто. И этих троих тоже. Просто они не на того напали, и теперь победитель даже не торопился стереть их жидкости с кулаков. Энергия… разрушения.
Нокаут заметил по легкому повышению температуры внутри корпуса, что едва не перестал вентилировать от неожиданного возбуждения. Он тоже поучаствовал в драке, выжил, и это было невероятно приятное ощущение. Вот только просто выжить определенно недостаточно, чтобы быть… полностью довольным.
– Следы выстрелов мы все равно замаскировать не сможем… – вздохнул Брейкдаун наконец. – Что-то у тебя фейсплейт перекосило.
Нокаут вздрогнул, прищурился, думая, что описать стантикону свои ощущения вряд ли сможет, и тут тихий хрип вокалайзера заставил их обоих обернуться. Один из мародеров шевельнул рукой, пытаясь перевернуться на спину. На разбитом покрытии отразился отсвет оптики.
Катч. Мех с сетью. Тот, из-за которого Нокаут и влип в этот шлак. Брейкдаун, ругнувшись, шагнул к нему, но услышал:
– Постой!
Нокаут не сразу понял, что все-таки сказал это. Он встал рядом с Брейкдауном над Катчем и коротко оценил повреждения. Даже без сканирования ясно: при квалифицированной медицинской помощи у Катча есть все шансы выжить. Без нее он потеряет весь энергон, а затем и искра угаснет. Резервные системы Брейкдаун раскрошил, так что реанимация возможна лишь очень малое время спустя. Но кто будет реанимировать какого-то бандита, погибшего в драке со своими?
В какой-то степени врач должен быть равнодушен к перспективе смерти, эмоции только отвлекают от решения задач… Нокаут почему-то вспомнил Райвет. Тогда он спасал подругу, товарища по всем возможным экспериментам. Ее искра пульсировала, угасая, и Нокаут терял наноклики, просто останавливая на ней взгляд. Пугающее и завораживающее зрелище для того, кто представлял операции на камере лишь в теории.
Искра Катча была скрыта толстой исцарапанной броней, но Нокаут будто бы видел слабые бледно-голубые отсветы на залитых энергоном внутренних платах. Все тусклее и тусклее.
Он может помочь мародеру. Прямо сейчас. Он помог Райвет, когда та была в гораздо худшем состоянии. Может, но…
Не имеет ни малейшего желания. Осознание должно было быть постыдным, но оказалось, скорее, непривычным. Странным.
Нокаут пинком перевернул корпус – Катч был бессилен даже поднять руку. Понадобилось приложить больше усилий, чем хотелось бы, так что изящно не вышло.
Лицо Катча полностью закрывал щиток. Разбитая оптика ничего не выражала, но Нокаута он видел. И слышал.
– Ты испортил мою полировку, – процедил тот, наклоняясь.
– Подсказать, куда бить? – почти заботливо спросил Брейкдаун из-за спины.
– Я же говорил… я врач, – Нокаут ухмыльнулся, чувствуя незнакомый, но приятный эмоциональный подъем, – я знаю, куда бить.
Рука трансформировалась с болезненными ощущениями, но никогда еще теплый энергон на рабочем инструменте не вызывал у Нокаута столь восторженных чувств. Сверло проделало дыру в броне, легко раскрошило встретившиеся на пути платы и вонзилось в центральный топливный кабель. Энергон будет вытекать чуть быстрее, системы – отключаться одна за другой. Смерть будет подступать не так медленно, как раньше, зато совершенно точно – неотвратимо.
– Он еще не дезактив, – проворчал Брейкдаун критически, когда Нокаут выпрямился.
– О, он будет дезактивом через грун, – откликнулся тот дрогнувшим голосом. – Не беспокойся.

***

– Покрытие у тебя просто шлак, – Нокаут ковырнул когтем наплечник Брейкдауна.
– Эй! – громыхнул тот, шарахаясь в сторону. – Мне себя вылизывать некогда!
Почему-то, несмотря на все повреждения, Нокаут чувствовал себя удовлетворенным. Брейкдаун отвел его к стационарной мойке – контейнеру с омывателем, даже не прикрытому ничем – и они кое-как удалили с себя чужой энергон. От прикосновения к адской жидкости, которую сервоконы называли очистителем, у Нокаута топливопроводы перекручивались, но пришлось вытерпеть.
Теперь можно было постоять и поглазеть на Феррум. Темный и совершенно дикий. С замиранием искры Нокаут думал о том, что с интересом прогулялся бы здесь, правда, под защитой… ну, скажем, этого парня. Он может раскрошить кулаком не только покрытие трассы, и что, что слегка прихрамывает. Это наверняка исправляется простым хирургическим вмешательством.
– Я даже не про состояние, – Нокаут осторожно поскреб одну из глубоких царапин и брезгливо скривился.
– Да хватит уже меня трогать!
– …и не про то, что ее надо обновлять не раз в ворн. Просто оно от коррозии не спасает. Швы свои видел? Вообще, плакирование, позапрошлый век, ты же не такой старый.
Брейкдаун покачал головой.
– Учитывая специфику твоей работы… гальваническое напыление хотя бы, – Нокаут вздохнул, – а то и…
– Ты что, разбираешься в защитных покрытиях?
– Ну, пожалуй, – Нокаут скосил на него взгляд. – Покрывал борта паре ботов.
– Ты-то? – хмыкнул Брейкдаун. – В лаборатории какой?
Нокаут вспомнил тихое гудение переносного генератора, под которое они с Райвет подключали к баллонам газовый пистолет. Тогда он впервые записал в банке памяти – и поставил галочку «важно!» – что не стоит производить никакое термическое напыление в неприспособленных для этого помещениях. Особенно без подключения к центральной энергосети, когда первый же перепад вызовет второе пришествие Юникрона. И особенно – со списанным «я проверил, все работает»-оборудованием…
– В Аяконе, – отмахнулся он.
– Не знаю как рабочих в Аяконе, а рабочих в Арее вручную никто не покрывает. Как шлепнули при сборке, так и живешь.
– Это понятно, – вздохнул Нокаут и, заметив заинтересованный блеск желтой оптики, закатил глаза. – Полироли не хочешь?
– Что-о-о?
– У меня навалом. Серьезно, это тебя не спасет, но следить за собой надо как-то.
– Да пошел ты! – кажется, Брейкдаун опешил настолько, что даже не оскорбился.
– Ну как хочешь, – не то чтобы едва знакомый стантикон заслуживал скидки, но все внутри Нокаута протестовало против существования рядом меха, у которого коррозия заживо грызет швы. – А почему у тебя одного ночная смена?
Брейкдаун пришпилил его взглядом и протянул:
– Чтобы ты, меченый, спросил.
– Эй, да ты вообще можешь на инсигнию не смотреть?
– Ты из этих, что ли? Из прогрессивных? – он презрительно постучал по номеру, выбитому на выдающейся груди. – «Сервоконы тоже кибертронцы?»
– Я не большой специалист, – Нокаут проигнорировал наезд, – но предполагаю, что строительные работы – организованное занятие. Знаешь, там, строгое расписание, высчитанные нагрузки…
– Пф. Комедия.
– По крайней мере, на этой конкретной стройке, – он сделал паузу, прислушиваясь к тому, как собеседник стал тише вентилировать воздух. – Я поинтересовался вашим планом работ сегодня утром. Никаких ночных смен не предполагается.
Брейкдаун хмуро взглянул на него:
– Что ж ты бесстрашный-то такой? Если я тут бомбы на досуге закладываю, что, оптику мне выцарапаешь?
Нокаут рассмеялся, трансформируя руку в циркулярную пилу. Не без усилий – но болевые центры в кисти он уже заблокировал. Брейкдаун молча показал ему молот, но потом криво улыбнулся.
– Это не та причина, по которой ты все равно собирался с ними драться? Я имею в виду, ты хотел прикончить их в любом случае, они ведь запалили тебя там, где тебя не должно было быть.
– Вариант, что я пожалел беспроцессорного идиота, не рассматривается? – буркнул Брейкдаун.
– Понимаешь, не так-то легко обмануть медика… – пояснил Нокаут. – Кое-какие данные я снять успел. Ты не просто где-то ногу повредил. У тебя истощение, – он небрежно оперся рукой о ту самую опору, о которую его недавно болезненно приложили. Брейкдаун сузил оптику до узких темно-желтых полос. – Знаешь, не самый типичный диагноз для меха, который собран в тот же астроцикл, что и я, даже учитывая твой род деятельности. Я сказал бы, что ты изнашиваешь свой предел прочности.
Переработавший мех реагирует немного запоздало. Брейкдаун вроде бы не тормозил совсем уж сильно, но задержка все же была заметна. После драки – особенно, теперь он как будто с трудом перетаскивал собственный вес.
– Предположу, ты работаешь в две смены, а не в одну.
– И? – спросил тот. Ухмылка погасла. Выражение фейсплейта стало мрачным.
Нокаут скрипнул дентапластинами. Нет, наверное, эмоциональный контур и правда грубоват.
– И это тебя убивает. Мне, конечно, топливо лить на твое здоровье, но сказать тебе об этом – что-то вроде моего врачебного долга.
– Буду знать.
– Если бы ты… – начал он, но Брейкдаун резко двинулся с места.
– Мне пора в блок. Думаю, завтра тут будет толпа полисботов, советую пока не кататься.
– Лады, – повторил Нокаут непривычное словечко. – Увидимся как-нибудь.

@темы: вселенная: Aligned, сериал: TF Prime, творчество: фанфик, PG-13