[Diana Vert]

я человек простой, впиливаюсь во все инициативы подряд и зову всех тоже впиливаться, вдруг прокатит))

@темы: реклама

---

[Diana Vert]

шипучая вода поднимет мертвых из могил

---

[Diana Vert]

Долгострой получился чуть более долгим. =)

Название: Механизм замещения. Главы 15-17
Автор: Diana Vert
Размер: макси
Персонажи: Нокаут, Брейкдаун, оригинальные
Категория: джен
Рейтинг: PG-13 со слабыми всплесками хирургической R
Краткое содержание: На войне можно делать шаниксы, только если сам не воюешь. Нокаут старается игнорировать конфликт автоботов и десептиконов, но почему-то больше не получается. А хотя нет, если очень постараться, то вполне получается.
Ранее: 1-3, 4-6, 7-9, 10-11, 12-14.

15

Нокаут передернул колесами, когда из-за двери донеслись с разницей в наноклик отчаянный крик и мощный залп.
– «Никаких дезактивов», – негромко передразнил его Брейкдаун.
Отступать все равно было некуда. Доктора и его ассистента сопроводили от границы Протихекса до этого самого места боты Стиллэша. Наниматель оказался занят, но вооруженное сопровождение никуда не делось, и Нокаут готов был поклясться: если бы не маски, их зловещими ухмылками можно было бы самого Прайма до слива топлива довести.
Впрочем, сколько Кибертрон уже существует без Прайма? Все катится к Юникрону в выхлоп, потому что планета осталась без централизованной власти. У автоботов рулят военные, но они слишком заняты, чтобы обращать внимание на процветающие в далеком от фронта городке гладиаторские бои. Зато Стиллэш устроился отлично…
Нокаут тоже собирался отлично устроиться. Чужие проблемы не должны становиться его процессорной болью! Исследователю нужен размах для творчества, в конце концов!
Брейкдаун угрюмо смотрел на дверь, и становилось ясно, что он такой подозрительный размах на молоте вертел. Нокаут тоже, конечно, немного нервничал… но Стиллэш, можно сказать, его ментор! Первый серьезный наниматель, благодаря аренам которого Нокаут приобрел море полезных навыков. В академии столько практики не получали даже самые успешные ученики, а под крылом Стиллэша опыт буквально сыпался с неба.
Ну, грохнул он там кого-то, и шлак с э…
Створка двери тронулась, с жужжанием поднимаясь. Ближайший к ней бот мотнул головой и изобразил издевательский приглашающий жест, мол, что, в пол вплавились?
– Вы быстро приехали, – с неизменной раздражающей статикой в голосе заметил Стиллэш, поворачиваясь к ним. Нокаут слегка скривился, услышав это поскрипывание. Он отвык от помех, неприятно проезжающихся по аудиодатчикам, общаясь в основном с мехами, вокалайзер которых был идеально откалиброван.
Впрочем, Стиллэш таким способом наверняка скрывал исходную модуляцию. Вести нелегальный бизнес и болтать так, что любая экспертиза расколет тебя, как несформировавшуюся камеру протоформы, по меньшей мере глупо.
– У тебя деловые болты в команде. Даже толком окрестностями полюбоваться не дали, – Нокаут вальяжно прошел вперед.
Этот свежий энергон на полу – из того меха, которого подручный Стиллэша волочил сейчас прочь из ангара. Нокаут не успел разглядеть жертву как следует, разве что подумал, что альтмод у нее не тяжелый. Стиллэш в сторону дезактива не смотрел. Дуло его пушки, буро-красное изнутри, постепенно темнело.
– Недолго ждали?
– Совсем чуть-чуть, – заверил его Нокаут.
Разумеется, эффектное совпадение не было случайным. Стиллэш сразу давал понять, что какие бы незаконные дела он тут ни проворачивал, в вопросах разрешения проблем у него развязаны руки.
Стиллэш чуть повернул голову. Несмотря на бегающий индикатор визора, было ясно, что заинтересовал его Брейкдаун. Тот напряженно уставился в ответ, сжимая и разжимая пальцы.
– Не ожидал тебя увидеть, – скорее всего, соврал Стиллэш. – Смотрю, ты больше не хромаешь.
Нокаут насторожился. Брейкдаун у Стиллэша дрался, это да, но едва ли хозяин арены стал бы запоминать меха, который провел совсем немного боев. И уж тем более его травму. Нокаут всегда думал, что за «не поладили» стоит какая-нибудь обычная история с недоплаченными шаниксами за взнос, но… тогда почему Брейкдауна так перекосило от вопроса, что его фейсплейтом можно запугать маленькую толпу «меченых»?
– Брейкдаун мой ассистент, – вмешался он, пока тот что-нибудь не ляпнул.
– Любопытный выбор, – хмыкнул Стиллэш. – Раньше убивать у него получалось лучше, чем лечить. Ха!
Он прошел мимо Нокаута, приподнявшего палец и тщетно попытавшегося вставить пару слов, и оказался рядом с Брейкдауном. Нокаут никогда не задумывался о Стиллэше как о потенциальном сопернике, а теперь отчетливо представил, каково было бы с ним драться. Огромный грузовой самолет, мощная броня… встроенное вооружение, как у военного класса. Рядом с ним даже Брейкдаун казался не таким уж здоровяком.
Ход разговора Нокауту как-то не очень нравился.
– Раз у тебя теперь есть работа, не хочешь заплатить мне за Питкрашера и Мефит, а? – обратился Стиллэш к ассистенту.
– Чего-о? – вырвалось у Нокаута.
Мефит. Брейкдаун как-то вспоминал ее… точно, когда они обсуждали боевой потенциал Нокаута. Нокаут ее тоже помнил: одна из немногих, кому он за время работы на Стиллэша не смог помочь.
Соперник разорвал Мефит на части, Нокаут просто не успел ничего сделать. Она погасла прямо на его столе.
– А! Он тебе не рассказывал, почему вылетел с арены? – голос из-под маски прозвучал удивленно. – Его неумение сдерживать силу стоило мне двух бойцов! Должок-то вернешь, а?
– Юникрон тебе вернет, – Брейкдаун приподнял руку, сжимая в кулак.
Нокаут запаниковал, обнаружив, что его ассистент в клике от того, чтобы столкнуться с их работодателем.
Стиллэш рассмеялся:
– Расслабься, Брейки. Не будем ворошить старое, да? – он выразительно наклонился. Брейкдаун встретил его кривым оскалом. – Мы порой проводим бои до смерти. Не хочешь поучаствовать?
– Стиллэш, – Нокаут взволнованно сцепил когти, все еще пытаясь вернуть хоть немного контроля над ситуацией, – ты не говорил…
Драки до дезактива – нечто еще более незаконное, чем просто гладиаторский бизнес. Желающие посмотреть на смерть отваливали горы шаниксов, а сами бои проходили не столько зрелищно, сколько предельно жестоко. Те, кто умел делать шоу из убийства, в этом деле жили дольше, но и их рано или поздно настигал сокрушающий удар.
Нокаут был не против посмотреть. Но сейчас все с ума сходят из-за одного выскочки-гладиатора, и если ему придется присутствовать на боях, шанс загреметь в тюрьму, а то и в трудовой лагерь, невероятно велик. Накроют арену – и его тоже загребут. А у него здесь даже нет ни одного знакомого в полиции! Ох, он никогда не думал, что так быстро начнет скучать по Кэрриеру на новом месте.
– Протихекс – это не Арея, Нокаут. Здесь настоящее веселье, тебе понравится! – Стиллэш не обратил никакого внимания на его замешательство. – Так что, Брейки?
– Катись, штырь ржавый, – откликнулся тот.
– Брейкдаун! – Нокаут дернулся и заторопился как-нибудь исправить ситуацию: – Стиллэш, послушай… давай лучше о работе поговорим, а? Я думал, я тебе тут нужен, а не мой ассистент… И не станет он на арене драться! Я ни с кем больше работать не буду, если что, сразу говорю!
Голос повысился до визгливых ноток. Глухая маска повернулась к нему. Нокаут придержал вентиляцию.
– Да, доктор, – щелкнула статика, сопровождающая усмешку. – Дела не ждут. Бои раз в цикл. Ты должен быть на каждом. Если я говорю, что какой-то боец должен встать и драться на следующей неделе, ты делаешь это возможным, даже если его из мертвых придется поднять. За дезактивы я не плачу.
– Понятно, – знакомое русло разговора вернуло Нокауту немного спокойствия.
Стиллэш не спрашивал его, согласен ли он на такие условия. Подразумевалось, что раз Нокаут попросил у него пропуск в Протихекс и работу, идти ему некуда.
Присутствие на арене – это неприятно. Но, возможно, в Протихексе не так пристально следят за этим. В отличие от Ареи, этот город всегда был раем для нелегального бизнеса, Нокаут пока не знал, изменила ли что-то война.
– Комплектующие и инструменты с тебя, – предупредил он. – Я хочу отдельный приличный ремблок, не вызывающий подозрений. А, и да, все дезактивы – мои без вопросов.
– Ты все такой же жадный. Пойдем, Нокаут, обсудим детали, – Стиллэш поманил его за собой. Он двигался тяжело, но не грузно, и меньше всего хотелось проверять, как быстро он способен разделаться с кем-то, кто ему не по нраву. И пушка, конечно… у Мегатрона похожая, если верить новостям. Хм, пожалуй, Стиллэша Нокаут опасался больше, чем какого-то Мегатрона. – Брейки, можешь подождать здесь. Постарайся не разорвать никого из моих болтов.

***

– Ты не рассказывал мне, что это Стиллэш тебе бедро вывернул, – Нокаут положил ладонь на новую платформу для подзарядки. Выглядела она вполне комфортной.
Они добирались сюда в молчании. Их сопровождали головорезы Стиллэша, хотя ехать пришлось не очень долго, а Нокаут заверял, что способен сам выстроить маршрут по координатам. Кажется, новый босс вознамерился крепко вбить Нокауту в проц, что слушать его тут никто не будет, и что каждый его шаг Стиллэш будет контролировать.
– А должен был? – угрюмо подал голос Брейкдаун.
Стиллэш никогда не радовался несанкционированным смертям. Когда у стантикона, пришедшего подзаработать, не нашлось шаниксов, чтобы окупить его расходы, он искалечил его и закрыл дорогу на арену. Показался ли ему Брейкдаун слишком мелкой сошкой, чтобы возиться с его утилизацией, или он рассчитывал, что тот наработает достаточно, чтобы вернуть долг? Нокауту не нравилось предполагать, как ассистент вообще смог уползти оттуда с перебитыми ногами. Без помощи у него точно не получилось бы. А последствия того повреждения подпольной хирургии оказалось не под силу устранить.
– Ну, что ты ему за двух ботов должен, ты тоже умолчал. Шлак, ты Мефит уделал! Ты! – Нокаут возбужденно взмахнул ладонями, стараясь отвлечься от неприятных картин, рисуемых воображением. – Она была просто вдребезги…
Брейкдаун врезал кулаком по стене:
– Нокаут!
Вышло, кажется, громче, чем он ожидал. Нокаут замер, и целый наноклик можно было расслышать шуршание осыпающейся после удара краски.
– Хватит, – произнес Брейкдаун после кликового молчания. – Я не хотел ее убивать. Я на арену не затем ходил, – и еще тише: – Я жалею, что не мог остановиться. Что никогда не могу остановиться вовремя.
Нокаут взволнованно прошелся по комнате. Ему хотелось пошутить про первую вмятину на стене их нового дома, но… одновременно не хотелось.
Он, конечно, замечал, что у Брейкдауна проблемы с управлением гневом, однако вспышки его ярости никогда не казались такими уж разрушительными. Хотя… под мостом в Ферруме… и когда он забил Рука… Драка с Гроссофтером из-за бесящего пустяка – тоже следствие его несдержанности?
Брейкдаун – точно не одержимый смертью варвар. Порой Нокаут сам себе казался слишком жестоким мехом рядом с ним. Он сузил оптосенсоры, наблюдая за тем, как ассистент стряхивает прилипшую к пальцам краску. Проблемы с эмоциональными контурами часто бывают у тех, кто меняет корпус под лазерным скальпелем недостаточно хорошего специалиста. Еще виной может быть какое-нибудь излучение – Брейкдаун ведь в каких только шлаковых местах не работал, да? Он, конечно, не шахтер, а строитель, но…
– Что значит «никогда»? – спросил Нокаут нарочито небрежно. – Мы же с тобой спарринговали, все было нормально.
Брейкдаун молчал несколько кликов.
– Я все время боялся, что сорвусь. И я понятия не имею, почему этого ни разу не случилось. На арене все совсем по-другому. Все орут, воют, и не «осторожно, полировка!», знаешь. Ты просто…
– Несерьезный противник? – улыбнулся Нокаут.
– Да нет. Сейчас уже ничего противник. Просто, когда я с тобой дерусь, мне проц не срывает, – вздохнул Брейкдаун. – Давай не будем про это? Мне вот так Стиллэша хватило. Он злопамятный болт, поверь.
Вот уж точно. Нокаут не был уверен, стал бы он переезжать сюда, если бы ассистент рассказал про Мефит и Питкрашера. Может, и да. В Арее нечего было ловить, просто…
– Брейкдаун.
– А?
«Мы можем что-нибудь придумать. Мы можем сбежать из Протихекса, если хочешь», – не сказал Нокаут.
– Хватит хныкать. Стиллэш – наш наниматель, и это все, что тебя и меня интересует. Мы сможем зажить тут спокойно, Брейкдаун, только посмотри, – он развел руками. – Этот ремблок, этот город, легкие деньги! Забудь все, что было раньше.
Ассистент прищурился:
– Тебе это легко удается. Забывать.
– Хвала Праймасу, – подтвердил Нокаут.

***

Брейкдаун как в очиститель глядел. Количество «сложных случаев» – считай, близких к смерти мехов, которых бросали на ремонтную платформу Нокаута, – оказалось намного больше, чем в довоенные астроциклы в Арее. Перфекционизмом приходилось давиться.
Раз в цикл Нокаут ездил на одну из подпольных арен – у Стиллэша их было больше пяти по всему городу, и два раза подряд на одной и той же бои не проходили, – где за очень хорошую плату вновь чувствовал себя на практических занятиях по анатомии. Правда, в развороченных корпусах еще теплились искры.
«Бой до дезактива» – это название. Фикция. Жанр представления, если угодно, – когда соперники стремятся любым путем к победе, жестокой и стремительной. Проигравший вполне мог выжить, и вот тогда в борьбу вступал Нокаут. Присутствие на арене оправдывалось тем, что вытаскивать угасающих бойцов из дезактива приходилось в считанные клики. Чаще всего перевозки в другое место они просто не выдержали бы.
Почти не приходящие в сознание, пациенты могли буйствовать – и в таком случае получали от Брейкдауна. А еще не могли сопротивляться установке принудительных апгрейдов и проведению экспериментов, на которые приличные мехи не согласились бы. Стиллэш не жалел шаниксов. Скорее всего, за ремонт платили спонсоры гладиаторов, которых Нокаут просто не знал. И не хотел знать. Вообще не интересно. Он работал со Стиллэшем, а тот любил зрелищность и – самое главное – не экономил на услугах доктора.
Даже удивительно, что несмотря на войну арены оставались прибыльным развлечением. Они притягивали тех, кому не хватало острых ощущений по новостным каналам, и, видимо, помогали разрядиться. Нокаут, который теперь тоже стал зрителем, постепенно втягивался. Фланнел был прав, слушать лязг деталей, видеть, как выплескивается из только что разорванных трубок энергон, в определенном смысле… заводило.
Порой Брейкдаун так напряженно наблюдал за боями, как будто втягивался. Выражение азарта на терракотовом фейсплейте пробуждало у Нокаута смутную тревогу, однако ассистент и не заикнулся о смене деятельности, даже на один разочек. Впрочем, Стиллэш продолжал поддевать его, и Нокаут старался всегда торчать поблизости, а желательно – как ни жутко – между ними.
Он хорошо представлял, сколько стоят смерти обученных гладиаторов. Они с Брейкдауном еще столько не наработали, чтобы расплатиться со Стиллэшем, и еще больше пугало то, что Стиллэш пока не требовал вернуть долг.
Он ждал удобного момента. Нокаут знал. Оказавшись хозяином положения, он бы тоже ждал, когда сможет потребовать платить по счетам.
«Чем Стиллэш лучше Селект Райза?» – спросил как-то Брейкдаун, в очередной раз испортив своей рефлексией вечер просмотра «Монструкторов». По шоуиндустрии война ударила не меньше, чем по другим сферам, и настоящие фанаты воспринимали каждую выходящую серию как смачную оплеуху обстоятельствам.
Как правило эти фанаты не собирались ставить себе военные апгрейды и отправляться в автоботскую армию, презирая то, что вербовщики называли «гражданской ответственностью».
«Спрашиваешь, – ответил тогда Нокаут. – Время Селект Райза прошло. Зацикленность на старых порядках уже не в моде, но все эти автоботско-десептиконские штучки… – он презрительно фыркнул. – Нет, мы не должны быть в команде советника, это точно».
«Но тут не лучше, серьезно».
«Вот и нет, – Нокаут выразительно ткнул в новенький вогнутый экран. – Поспорь со мной».
Спорить Брейкдауну было сложно, потому что в Протихексе парадоксальным образом они и правда могли позволить себе больше, чем в Арее.
Не все бои были смертельными, но уровень жестокости по сравнению с Ареей оказался намного выше. За груны, проведенные над невыжившими бойцами, Стиллэш действительно не платил, но из дезактивов можно было надергать запчастей. Чем больше целых донорских деталей умудрялся вытащить Нокаут из разбитого корпуса, тем больше был его процент от продажи на черном рынке. Стиллэш держал слово и не спорил, если его личный подпольный доктор решал оставить все себе.
В свободное от запаивания чужих искровых камер время Нокаут прикидывался законопослушным мехом – как и прежде. И даже мелькал на местных – любительских, к сожалению – гонках. Их с Брейкдауном ремблок приютился на окраине тихого района. По меркам этого города тут было так же безопасно, как в Палладии по сравнению с Феррумом. Для Протихекса это значило «есть шанс, что на тебя не нападут».
Это было неспокойное место, но Нокаут чувствовал себя здесь вполне комфортно.
А потом – через три декацикла – Арея пала.

***

Нокаут узнал об этом чуть позже, чем законопослушные мехи, не участвовавшие в стритрейсинге. Он вернулся в ремблок с заезда и нашел Брейкдауна напряженно пялящимся в экран.
– У тебя такое выражение, будто Джиаксуса наконец-то раскрыли и сезон свернули, – Нокаут выгнулся перед отражателем, с тревогой рассматривая спину. Сегодня его очень нехорошо зажали в подземном переезде, и до сих пор не был уверен, насколько повреждение критичное. Что ж, кажется, ничего смертельного. Он уже точно знал, где отомстит ржавой заразе с искрящимся голубым покрытием на следующей гонке. Протихекс стоит над огромными масляными протоками, и некоторые выезды на мосты очень опасны для тех, у кого есть недоброжелатели на трассе…
– Десептиконы взяли Арею, – Брейкдаун откинулся назад в кресле. – Сегодня утром напали, и уже… все.
– Что ж, мы вовремя убрались, – Нокаут отлип от отражателя, нашарил пустой куб на полке и плеснул в него из канистры. Топливный бак требовал, чтобы его наполнили, но шататься по протихексским заправкам – себе дороже. – Эй, я думал, мы платим за столько каналов как раз затем, чтобы не смотреть новости?
– Они смяли оборону в считанные груны. Говорят, их многие поддержали в городе, и… посмотри только. Они все с землей там сравняли, – Брейкдаун нахмурился.
Нокаут замер, изучая нарезку мутных кадров, полных помех. Бомбардировка, взрывы и черные обгоревшие корпуса на фоне руин Родия, промятый и расколотый купол Арейской Оперы.
– Это последние данные. Сводки обновляют каждый грун. Вроде как есть беженцы, и их теперь примет Протихекс, – Брейкдаун забрал у Нокаута куб с энергоном и отпил так жадно, будто пол-орна просидел перед экраном, даже не подумав заправиться.
– Это… это,.. – Нокаут замолчал.
Не хотелось признаваться, что картина разрушений выбила его из колеи. Он представлял себе падение города как-то… не так. Он не думал, что, прожив столько астроциклов в Арее, сможет не узнать городской пейзаж. Ни одного шпиля, только дым, прорезаемый силуэтами истребителей.
Общий вид с камеры какого-то военного репортера сменился записями беспилотника, успевшего передать съемку с улиц, прежде чем его сбило ракетой. Особенно четкими были кадры с расколотыми ступенями здания Арейского суда. Дезактивы на них пострадали не от огня – такими, смятыми и вспоротыми, были обычно пациенты Нокаута, только выволоченные с арены. Бегущая строка сообщала, что десептиконы безжалостно зачистили…
Нокаут ткнул пальцем в пульт, останавливая трансляцию.
Фраг. Фланнел. Это точно Фланнел. Вместе с остальными своими пугливыми и важными товарищами, ненавидевшими новую юридическую эпоху… Ему пробили честплейт насквозь. Оплавленные рваные следы спереди позволяли понять, что это был выстрел из лазерной пушки, но всматриваться не было никакого желания.
– И м-много выживших? – спросил Нокаут негромко. – Беженцев?
– Как я понял, нет. Никто пока не может ничего сказать. Сейчас десептиконы полностью контролируют небо, даже статичные снимки больше не обновляются.
Нокаут отвернулся, загораживая экран и от Брейкдауна тоже. Шлак, ему всегда было в глубине искры лить на то, сожжет ли Фланнел себе что-нибудь во время неудачного эксперимента с топливом! Но он был клиентом так долго… у него было так много клиентов в Арее, которых он никогда не жалел, но имена которых теперь лезли в процессор, словно вдруг повалившие ошибки.
На месте Городского Совета и вовсе образовалась глубокая воронка, заполненная пугающе яркой на этих мутных записях кислотой.
– Нокаут.
– Да?
– Я почти уверен, что никто из моих там не погиб, – «моих» это «стантиконов», очевидно. И других рабочих, из общества которых Брейкдаун перекочевал в Палладий. Взгляд Брейкдауна бегал где-то за спиной, но толком рассмотреть восстановившуюся после паузы трансляцию у него не выходило. – Что те болты, которые «поддержали Мегатрона», это они, знаешь. Это очень странно. Город весь… а я…
– Ты вообще ни при чем. Не важно, кто там кого поддержал, – резко сказал Нокаут. – Тебя там не было.
Брейкдаун явно считал, что теоретизирование в данном случае продуктивно. Какое… неуместное упорство. Как будто здесь к нему могут прийти и арестовать за то, что он когда-то бегал в компании сомнительных болтов, нарисовавших на себе фиолетовый знак, едва запахло паленым! Всем лить на Протихекс…
Или нет? Теперь – нет? Брейкдаун сказал, сюда направился поток беженцев?..
– …что бы мы сделали, будь мы там, когда Мегатрон взломал коммуникации и объявил, что все автоботы умрут? – услышал Нокаут.
Ох, шлак! Так вот что его беспокоит!
– Не думай об этом, – быстро ответил он, мельком скосив взгляд на свою уродливую автоботскую инсигнию. – Этого не случилось. Мы – не там.
Вот только фронт снова слишком близко. В Протихексе, кстати, «ненадежных элементов» в разы больше, чем в отлакированной эстетской Арее, где целые дистрикты населяли важные бездельники. Эти дистрикты взяли в клещи и просто вырезали… что начнется здесь, если Мегатрон не остановится на Арее? А Мегатрон вряд ли остановится, когда его армия одерживает победу за победой.
Жизнь мгновенно перестала казаться безопасной. А ведь все только устаканилось.
– Ну… я не могу сказать, что у нас не было причин для недовольства, – куда-то в потолок сказал Брейкдаун и добавил извиняющимся тоном: – Я бы не стал убивать Фланнела, но…
В его словах так и читалось непроизнесенное «но он-то предпочел бы избавиться от меня в случае опасности, верно?».
– Ты – не они, – повторил Нокаут и вдавил палец в пульт, вырубая экран. – Давай лучше прикинем, как быстро мы сможем убраться из Протихекса, пока нас и тут не накрыло.
Брейкдаун криво и совершенно безрадостно ухмыльнулся:
– Думаешь, можно бежать быстрее войны?
«Я не знаю», – с нарастающей паникой подумал Нокаут. Он так и не мог понять, какие эмоции у ассистента вызывает очередная победа Мегатрона, защитника и вождя всех, кого «меченые» ворнами загоняли в энергоновые рудники.
Нокауту было ясно одно: его чутье увело их прочь из Ареи – и, можно сказать, вовремя. Он привык доверять чутью.
– Можно бежать быстрее всего, – отрезал он и понял, что проколол когтем кнопку отключения.

 

16

Протихекс оказался капканом. На колесах, пробитых кривыми ржавыми зубцами, далеко не уедешь – а именно так почувствовал себя Нокаут, обнаружив Слэксота на пороге ремблока.
Понимавший, что времени немного, Нокаут уже закинул в контейнер все важные инструменты и самые ценные флаконы и сгрузил тяжести Брейкдауну, но появление пожарного, работавшего на Стиллэша, все изменило. Слэксот вовсе не выглядел раненым и нуждающимся в медицинской помощи. Едва встретившись с ним взглядом, Нокаут, не успевший широко распахнуть дверь, торопливо скинул контейнер Брейкдауну и легонько пнул его в колено, чтобы отошел подальше и не попался гостю на оптику.
Слэксот не был громилой, которого Стиллэш засылал к должникам, чтобы выдернуть им ноги из суставов. Он относился к доверенным болтам, не вызывавшим подозрений, но доставляющим послания из первых рук. И если он здесь в такую рань, значит, босс прислал его с очевидной целью.
Проследить, чтобы ушлый доктор не смылся.
Слэксот вежливо улыбнулся:
– Прости, что так рано. Ты собирался куда-то? Вроде всех стритрейсеров разогнали.
Вечно простодушным выражением фейсплейта Нокаута давно было не обмануть. Он покачал головой:
– Собирался проветриться, а то того и гляди введут комендантский час. В Арее так сделали, когда паленым запахло, – он постарался улыбнуться еще шире. – А тебя как сюда занесло? Сегодня ведь вроде не назначено боев?
– Стиллэш хочет о чем-то с тобой перетереть, – Слэксот пожал плечами. Брандспойты лязгнули по шторным дверкам. – Поднял меня с платформы на низком заряде. Уж извини.
Все ведь жалуются друг другу на начальство, верно? Так выглядят доверительные отношения.
– Можно совместить приятное с полезным, – легко откликнулся Нокаут, стараясь скрыть разочарование. – Давай пройдемся немного? Я заправился легким после гонки и предпочел бы не трансформироваться пока.
Ложь уже ничего не значила, но Нокаут привык притворяться до победного. Брейкдаун вопросительно посмотрел на него из угла, перехватывая контейнер под мышку и демонстрируя кулак. Мол, не поздно врезать Слэксоту по башке и рвануть к выезду из города…
Нет-нет-нет. Как раз поздно. Нокаут видел это в тусклых рыжих оптосенсорах Слэксота: тот знал, зачем ехал. И – шлак! – он наверняка не один. Стиллэш едва ли верит, что Нокаут полезет в драку, он знает, как доктор трясется за свою целостность, но вот Брейкдауна со счетов списывать точно не будет.
– Брейкдаун! – крикнул он, оборачиваясь, нарочито громко. – Пригляди за ремблоком, пока я не вернусь!
Ассистенту никогда не давалось убедительное вранье, так что он промолчал, оставаясь напряженным и готовым ринуться в бой. Нокаут захлопнул дверь и нервно сжал когти. Теперь, когда он вышел на улицу, он увидел два массивных грузовоза, припарковавшихся неподалеку. Когда они со Слэксотом дошли до перекрестка, оба стороживших ремблок меха завелись и проехали немного к самым дверям.
О, нет, угроза столкновения с двумя громилами не остановит Брейкдауна от реализации какого-нибудь недалекого плана, но Нокаут надеялся, что ассистент не будет ничего предпринимать до его возвращения. На самом деле, Нокаут еще не совершил ничего, что бы Стиллэшу не понравилось. Босс решил припугнуть его превентивно – и, шлак, у него получилось. Однако никакого побега не было даже в мыслях – и никто не докажет Нокауту обратного.
– Слышал про Арею, да? – спросил он у провожатого, собираясь потренироваться перед встречей с нанимателем.
– Судя по всему, Мегатрона правда ничто не остановит, – кивнул Слэксот. – Хотел бы я знать, куда он двинет дальше. Может, пора что-то менять в жизни, а, доктор?
– О, – Нокаут поднял палец, – по мне и не скажешь, но я, друг мой, люблю стабильность.
Во рту как будто что-то окислилось.
Пусть только Брейкдаун не учудит ничего!

***

– К чему такая спешка? – Нокаут по привычке приветственно поднял руку, но, собрав всю решимость, заставил себя выглядеть недовольно. – Я планировал перезарядиться после заезда… даже к тебе пришлось идти, а не ехать, – проворчал он тише и неуверенней.
Стиллэш стоял спиной, и твердости духа у Нокаута поубавилось. Почему он не взял Брейкдауна на аудиенцию?.. А если босс решит превентивно ему что-нибудь сломать, а не просто напомнить, что доктор полностью у него под контролем?
По крайней мере, они здесь вдвоем. Стиллэш редко марал руки лично; да, пристрелить кого-нибудь он мог, но Нокаута ему убивать было не за чем. И раз поблизости нет никого, кто поколотил бы шустрого медика за одно только желание сбежать от нанимателя, можно немного расслабиться.
Можно ведь?
– Падение Ареи многое изменит, – раздался вкрадчивый треск. – На самом деле, уже изменило. Ты мой ценный сотрудник, Нокаут, но еще ты – врач с действующей лицензией. Можешь не сомневаться, что получишь настоятельное приглашение в армию уже в ближайшее время.
– Что? – Нокаут поперхнулся вентилируемым воздухом. – Стиллэш, о чем разговор! Я не собираюсь на военную службу – и никто меня не заставит.
Самолет развернулся и смерил Нокаута взглядом. Бегающий индикатор как будто сканировал мозговой модуль – хотя владелец бойцовских арен в Протихексе не умел читать мысли. Определенно. Никто не может читать мысли; даже непосредственное подключение не позволяет взломать процессор настолько чисто, чтобы уловить не перепутанные обрывки воспоминаний, а сиюминутные идеи, формирующиеся и тающие в одно мгновение. Нокаут понимал это как врач – но никакое профессиональное образование не помогало сохранить спокойствие перед этим визором.
Он переступил с ноги на ногу.
– Очень надеюсь, что так, – наконец кивнул Стиллэш. – С груна на грун Протихекс заполнится беженцами из Ареи. Всех гражданских врачей призовут обеспечить им медицинскую помощь, и если ты ценишь свое официальное прикрытие, то согласишься помочь. Протихекс переходит на военное положение, об этом объявят утром. Все это усложнит нашу работу, и график боев изменится.
– Ты не собираешься закрывать арены? – изумился Нокаут.
То, что Стиллэш в курсе планов городского правительства на ближайшие циклы, его не удивляло; все, кто раньше принадлежал к высшим классам, неплохо устроились и при автоботах. Нокаут предполагал, что он крутится в гражданской авиации, возможно, даже с неплохим званием… это, правда, не объясняет оружие, однако грамотно интегрированную пушку можно и снимать, когда возвращаешься в мир закона и порядка. Главное: понимание дел не мешало Стиллэшу думать, что его подпольный бизнес происходящее не затронет.
Однако продолжать гладиаторские бои под носом у военных после того, как Мегатрон разгромил Арею, – безумие!
– Ты на все смотришь, как на развлечение, доктор, – хмыкнул Стиллэш снисходительно. – Мой бизнес дает энергон и шаниксы множеству мехов. И еще большему количеству дарит эмоции, которые так просто не получишь. Я сейчас имею в виду и бойцов, и зрителей. Пока в этом нуждаются, моя прибыль будет расти.
– Это рискованно! – выпалил Нокаут. – То есть, я имею в виду… – струхнул он под невозмутимым взглядом, – что все эти прецеденты… Каон, Тарн… Арея та же…
– Как ты представляешь себе то, что случилось в Тарне? – спросил Стиллэш, подходя ближе.
Ощущение было, будто вопрос с подвохом. Но с каким, Нокаут не знал.
– Ну, Мегатрон был гладиатором, – Нокаут осторожно провожал его взглядом, пока не пришлось до скрипа выгнуть шею. Только тогда он повернулся. Шлак, все в начале войны пеняли его этим Тарном, но когда сам он попытался об этом заикнуться, разумеется, не прокатило! – И там… все такое.
Шипящий смех сопровождался стравливанием воздуха.
– Я слышал, десептиконы подорвали Стальной Рог, – вдруг переключился на другую тему Стиллэш. – Повалить на Палладий гору – каково? – он махнул рукой так, будто прихлопывал кого-то на ладони. Шлепок вышел тяжелым и гулким. – Твой ремблок стоял именно там, верно? Ты очень предусмотрительно переехал.
– Да, – не задумавшись, выпалил Нокаут. – То есть, ты меня вытащил. Я это не забываю, поверь!
– Ты стал умелым врачом. Отчасти даже приятно знать, что это и моя заслуга тоже, – теперь Стиллэш стоял так близко, что Нокаут ощущал тепло его корпуса, как будто он немного перегрелся и не успел остыть. С чем это связано? Он недавно прилетел откуда-то, и тут же пришлось влезть в маскировку? Перебои с охладительной системой? Раньше Нокаут не замечал у него никаких повреждений… – Однажды ты захотел уйти – и я не мешал. Но ты сам попросил взять тебя обратно. Триал участия в гладиаторском бизнесе закончился в прошлый раз. Ты нужен мне в Протихексе. На гражданке. Готовым чинить тех, кого я скажу.
– О, ты можешь на меня положиться, – пообещал Нокаут, не мигнув оптосенсором. Ладонь легла на красный честплейт, прикрывая новую инсигнию. Когда она была золотистой и выделяла Нокаута классом, риска в жизни было гораздо меньше…
Десептиконы подорвали гору? Когда до Нокаута наконец дошло, он почувствовал себя совсем паршиво. Армия, исполненная ненависти ко всем, кто носит автоботский значок, способна стирать города вместе с природным ландшафтом. И она наверняка заинтересуется Протихексом рано или поздно.
Военная служба – хорошая возможность ускользнуть от Стиллэша, но шансов избежать участия в боевых действиях тогда вовсе не останется. Нет, босс может не беспокоиться, в автоботскую армию Нокаут ни ногой…
А все другие способы отступить Стиллэш закроет сам.
– Отлично, доктор, – Стиллэш приподнял руку и Нокаут инстинктивно отшатнулся от дула, почти упершегося ему в корпус. Он не сразу понял, что ему предлагают рукопожатие, а не собираются проделать в нем дыру.
Кем бы Стиллэш ни был, когда снимал навесную броню, маску и визор, едва ли он военный: в таком случае он не смог бы так легко перебраться из Ареи в Протихекс. Однако, к сожалению, это не важно. Разрешение прожигать мехов насквозь, когда пушка у тебя уже есть, получать не обязательно…
– Сделаем перерыв на пару циклов, пока ситуация не прояснится. Я пришлю к тебе кого-нибудь, – напоследок пообещал Стиллэш. – Слэксот проводит тебя обратно.

***

Брейкдаун понаблюдал немного за тем, как Нокаут следит через прорезь в тонких жестяных жалюзи за улицей, во все шарниры вращая головой, и произнес:
– Дай угадаю. Мы никуда не едем.
– Ржавый отбраковок, – процедил Нокаут и, убедившись, что никто больше не караулит их у двери, по крайней мере, демонстративно, повернулся к Брейкдауну. Ассистент никого не убил за те несколько грунов, которые шеф отсутствовал, а значит, формально их план побега до сих пор не раскрыт. Хотя… плана как такового не было. Вот теперь самое время его придумать! – Дело не стоит того, чтобы прорываться с боем, – он развел руками. – Подождем немного. Скоропалительные решения, в конце концов, не всегда правильные…
– Как тебе это удается? – покачал головой Брейкдаун.
– Что, прости?
– Противоречить себе с таким уверенным видом, – пояснил ассистент.
– Поспорь еще! – сердито ткнул в него когтем Нокаут.
После разговора со Стиллэшем он был более чем не в духе и, по правде говоря, не знал, как избавиться от мерзкого ощущения, что он – кибержучок, которого загнали в пластиковый контейнер и собираются скормить питомцу побольше.
По дороге в ремблок он – что было ему несвойственно – молчал и глядел по сторонам. К счастью, Слэксот не навязывал разговор. Ему тоже никуда не деться, вот только хочет ли он? Для Стиллэша он проворачивал разные дела. В основном обеспечивал прикрытие и отвлекал внимание служб безопасности Протихекса. Поджоги, перебои питания в районах, взрывы в технических коммуникациях и другие происшествия в орны боев были его рук делом. И он же был тем мехом, что боролся с последствиями своих действий, рискуя жизнью.
Сам Нокаут любил свою двойную жизнь, когда проводил незаконные эксперименты и гонял в Ферруме, а раз в несколько орнов пропускал куб энергона в компании арейского советника. Он даже любил ее здесь – когда, закрыв ремблок, где в основном прочищал чужие фильтры и запаивал трещины, отправлялся на тайную арену, посмотреть, как мехи рвут друг друга на части, и, может быть, спасти чью-нибудь искру.
Клик, когда двойную жизнь вести уже не получится, пугал его. И казался таким близким.
Протихекс совсем не походил на Арею. Промышленный город, построенный по строгому плану; ни одного витого шпиля, ни одного толкового театра с сияющим голографическими глифами куполом, ни одного длинного надземного шоссе – чтобы дух захватывало, когда проносишься по нему, удирая от полосатых. В Протихексе с моста ты немедленно ныряешь в какой-нибудь тоннель. В этом городе не строят слишком высоких зданий из-за периодических землетрясений.
Нокаут смотрел на эти плоские серые крыши с редкими тарелками антенн, отфильтровывал мусор, к наличию которого в воздухе уже практически привык, и повторял про себя, что Мегатрон обрушил Стальной Рог на Палладий. Искривленная гора казалась Нокауту настолько вечной, что он даже не обратил внимания, что на общих кадрах из Ареи она не пронзает небо. Падающая гора наверняка обрушила трассу вновь, нивелировав все старания по ее восстановлению. Раздавила ремблок – или что там теперь было на его месте. Судя по снимкам, темно-серые клубы не осели даже спустя груны после взрыва…
Словом, он был не в настроении спорить с Брейкдауном о том, правильно или нет признавать сейчас власть Стиллэша – и обстоятельств – над двумя отдельно взятыми врачами, точнее, врачом и его подручным.
Нокаут взялся за так и не разобранный контейнер и принялся извлекать из него инструменты. Все придется разложить и расставить по местам. А уже скоро – новый рабочий орн.
– Помоги же мне! – сердито выпалил он. – У тебя серво заржавели? Всеискра, зачем мне вообще ассистент, если он приварился к креслу!..
Брейкдаун поднялся и уверенно выгреб несколько флаконов разом. Нокаут уже давно не дергался из страха, что помощник что-нибудь разобьет, и был абсолютно спокоен за порядок на полках.
– Слушай… перед тем, как ты нашел нам работу тут, – начал Брейкдаун неожиданно подавленно, – помнишь, я говорил с Мотормастером? Он предлагал уехать с ним. Говорил, что Арее недолго осталось. Я тогда не понял, что он имел в виду, но теперь я думаю… он обо всем знал.
– Хочешь… хочешь сказать, он тебя вербовал?
– Я думаю, он тогда уже стал десептиконом, – предположение прозвучало почти буднично. – И точно знал, что Арея обречена.
Наверное, нет ничего странного, что бригадир повел своих болтов, бывших или потенциальных уголовников, в ряды фиолетовознаковых. Жизнь стантиконов не стала лучше после смены режима, и именно такие мехи составляли основу армии Мегатрона.
Казалось невероятным, что Брейкдаун мог оказаться среди них.
Что Нокаут мог остаться без него, разочароваться, броситься в Родий, принести извинения Селект Райзу… и валяться сейчас на улице с пробитой камерой искры.
– Я сказал, что без тебя не поеду. Мотормастер был против. После этого я собирался предложить тебе убраться из города, а ты сам… все устроил, – он расставил полироли от самых вязких к самым легко смываемым и обернулся.
– Вот видишь, я всегда на шаг впереди, – Нокаут встряхнулся и поймал взгляд Брейкдауна. – Пойми, на войне можно делать шаниксы, только если ты сам не воюешь, – заявил он. Это снова было не то, что он собирался сказать, но… ему хотелось внушить уверенность и себе тоже. – Держись меня, и все будет как надо. Нам не придется выбирать между твоими друзьями и болтами с криворотыми мордами на четсплейтах.
– У тебя тоже инсигния есть, – тихо напомнил Брейкдаун.
– У меня еще пила есть, – шутливо повертел кистью Нокаут, – и если ты еще раз напомнишь мне об этой уродливой метке, я тебе вокалайзер вырежу. Это… – он смутился. – Спасибо, что рассказал.
– Я давно хотел. Но думал, вдруг все брехня? И знаешь, мне даже нравится в Протихексе, – добавил он. – Наболт Стиллэша. Зато тут… ну… всем лить, был ты сервоконом или нет.
Нокаут заставил себя улыбнуться. Конечно, ассистенту тут больше по искре, чем в Палладии. Протихекс весь – словно облагороженный Феррум. Поспокойнее, поцивилизованнее, но Брейкдаун будто бы родом отсюда, а Нокауту не хватало хотя бы редких арейских выходов в свет. Смотреть «Монструкторов» на большом экране – конечно, круто, но он привык делать что-то еще. Что-то, о чем в Протихексе было странно даже думать. Ему не хватало иллюзии, что границ и правда нет, что он может ходить в оперу и потом работать на подпольной арене, может вызывать скрежет дент у Селект Райза, демонстрируя, как отлично идут дела в его сгоревшем медблоке, может… поступать, как хочет.
Даже клиенты теперь и отдаленно не напоминали Сплэш или Фланнела, суетившихся из-за смешных, но таких прибыльных проблем…
Фланнела.
– Следующий город выбираешь ты, – сказал он, заталкивая контейнер в подсобку. – Стиллэш не сможет удержать арены в таком бардаке, нам понадобится новая работа, так что…
– Договорились, – отозвался Брейкдаун. – Если тебе не нужна подзарядка, давай что-нибудь посмотрим. Не новости.
Нокаут кивнул. Уж чего-чего, а новостей он и знать не хотел, а подзарядка ему не требовалась точно – хотя он и притворялся перед Слэксотом и Стиллэшем, что еле ноги передвигает, на самом деле они с Брейкдауном планировали ехать в неизвестном направлении несколько орнов, принимая важные решения по пути, так что энергии было хоть отбавляй.

 

17

Площадь вокруг Центрального госпиталя Протихекса превратилась в лагерь армии спасения. Не готовое к принятию такого числа мехов правительство направляло туда всех без разбора – и тяжело раненых, и слегка ушибленных, и просто тех, кому некуда было податься. У регистрационных стоек толпились боты с исцарапанными и помятыми спинами, и то и дело слышались крики возмущения или отчаянной злости. Явившихся беженцев нечем было заправить, медиков для оказания первой помощи всем нуждающимся не хватало, и вдобавок, у протихекских служб не было ресурсов обеспечить разные условия тем, кто требовал особых привилегий, и простым горожанам. В подтверждение политики, установленной последним Праймом, когда тот еще был жив, все автоботы ютились на тесных пятачках пространства рядом, в каком бы дистрикте они ни жили раньше.
Нокаут наблюдал за копошащейся толпой с тихим ужасом в искре. Впрочем, расширенные оптосенсоры явно выдавали его нежелание влезать в этот хаос и признаваться, что он доктор, потому что Брейкдаун оттеснил его и зашагал первым.
– Разойдитесь! – гаркнул он на толпу невысоких двухколесных, на вид совершенно целых, которые галдели и требовали от ошалевшего полисбота из оцепления, чтобы их отвели в какое-нибудь другое место.
Нокаут поспешил за ним, стараясь не отставать и периодически цепляясь когтями за запаску, так удобно расположенную у Брейкдауна за спиной. Он с радостью бы повис на ней, чтобы не спотыкаться о чужие ноги, крылья, а то и бесстыдно разложенные шланги, вот только приходилось еще тащить кейс с инструментами.
Запах горелой проводки, старого масла и паники бил по датчикам.
– Я врач, – пискнул Нокаут полосатому, протискиваясь следом за Брейкдауном, и полисбот растерянно кивнул ему, даже не попытавшись проверить, так это или нет. Очевидно, из не помятых и не истощенных мехов никто иной и не попытался бы пробиться в Центральный госпиталь.
Они с Брейкдауном действительно получили предписание явиться в госпиталь, и Нокаут не решился привлекать лишнее внимание, придумывая отговорки. Он не был уверен, боится встретить знакомые лица или надеется, но пока что забыл об этих моральных терзаниях. Ощущение было, что его рассматривают так жадно, будто собираются отодрать целые детали или выпить энергон прямо из разодранных магистралей. Нокаут сосредоточенно шагал за спиной ассистента – им нужно было найти администратора госпиталя, прежде чем приступить к работе. К работе! Да он вообще сможет уйти-то отсюда? Число, может, и трагически небольшое для населения города-государства, но когда все беженцы собраны в одном месте, оно кажется невероятно огромным.
– Сколько прибыли мы потеряем, пока тут торчим! – пробормотал он.
– Это не твой основной заработок, – напомнил Брейкдаун.
Вот ведь не даст поныть. Нокаут задел кого-то кейсом, хотя очень старался держать его поближе к себе, и услышал возмущенное:
– Да ты вообще смотришь, куда прешь?! Я ранена!..
Недовольный и агрессивный тон звучал знакомо. Нокаут дернул Брейкдауна за колесо, чтобы остановился и не вздумал затеряться в толпе, и обернулся. Сплэш уже сжала кулаки и явно собиралась сорваться на первом проходящем мимо мехе, раз оказалась в этом дурдоме, но тоже узнала Нокаута – и в ее взгляде мелькнуло сначала недоверие, а потом радость.
– Квинтов выползень! – она шарахнула его по плечу – от избытка чувств – так сильно, что Нокаут услышал, как сдирается краска. Как всегда, если рядом Сплэш. – И ты тут!
– Привет! – Нокаут постарался вывернуться из-под руки, маскируя это за желание удержать тяжелый кейс. Благородный класс и аристократические привычки не отменяли того, что замашки у Сплэш были, словно она своя в Ферруме. – Как… хорошо, что ты в порядке!
– В порядке? Это просто ад! – она ткнула пальцем в гусеницы сидящего рядом меха, скорее всего, в альтмоде становившегося строительной техникой или чем-то в таком духе. – Я вынуждена болтаться тут в грязи рядом с ними!
– Ты задрала уже! – огрызнулся мех – и не смог встать только потому, что левая половина корпуса у него искрила. Алые линзы засверкали яростью: очевидно, фем изрядно его достала. – Я тебе вокалайзер выдеру!
– Не смей прикасаться ко мне! – заорала Сплэш. Ну, она хотя бы не пиналась. Обычно ее ничто не удерживало от идеи врезать тому, кто ей не по нраву.
Обстановка и без того накалена до предела, и только драки между бывшими представителями разных классов не хватало для полного хаоса. Нокаут потянул ее чуть в сторону, хотя развернуться было негде, и мотнул головой Брейкдауну. Тот взял взбесившегося экс-сервокона за плечо.
– Выброси эту дуру из проца, – негромко прогудел он. – Давай гляну твою кабину.
– Лучше бы я в десптиконы подался, – рыкнул тот.
– Полегче с такими разговорами тут, – посоветовал Брейкдаун.
О чем они говорили дальше, Нокаут уже не слышал, а Сплэш и не слушала. Проблемы низших альтмодов явно нисколько ее не занимали, и даже штурм Ареи не пробудил в ней достаточно страха, чтобы опасаться обозлившихся представителей бывших угнетаемых классов.
– Нокаут, надеюсь, ты заберешь меня отсюда? Это ужасно! – она крепко ухватила его за кисти.
Будь это кто угодно другой, он уже активировал бы пилу – отвратительно, когда тебя хватает кто попало! – но Сплэш всегда игнорировала чужое пространство. Правда, раньше она еще и неплохо платила Нокауту, а теперь…
– Мне повезло, что я была заправлена для гонки, – затараторила она, сминая в своих мощных ладонях пальцы медика. – Когда подлетела авиация, я просто рванула к выезду с сорок пятой, помнишь? Но я с тех пор и не заправлялась! Все сожгла, пока мы торчали в заторе, потом эти ублюдки обстреливали дороги. Вот, видишь, – она повернулась спиной, задев кого-то по шлему, но даже не обратив внимания на чужое недовольство. Ожог на пластинах был неприятным – местами металл потек, хотя проводка и не просвечивала. Двигалась Сплэш так, словно ничего не болело, но это тоже могло быть следствием истощения. Если она отключила часть болевых центров, как иногда делала после травм на гонках, дела могут быть очень плохи, но она даже не почувствует неладное, пока не вырубится на месте.
Осторожность – не ее конек.
– Шлак, мы дожили до того, что бунтари сбрасывают на нас бомбы! Бомбы! А сами повалили из ниоткуда. Клянусь, я не видела, но об этом все говорят. Из зеленых… порталов, – неуверенно произнесла она и вдруг стала растерянной. – Я не знаю, что мне делать, Нокаут. Я ни одного знакомого лица не видела. И у меня нет знакомых в этом грязном городке, и меня до сих пор не осмотрели! Я…
– Мне нужно отметиться в администрации госпиталя, – Нокаут выдавил уверенную улыбку. – Я уточню, в какие крупные медцентры можно перенаправлять пациентов, которым не нашлось места.
– Ты здесь как врач? – спохватилась она. – После взрыва я трансформировалась один раз, а теперь не могу вернуться в альтмод! Пришлось идти пешком, пока нас не подобрали протихексские гравиплатформы…
– Я… давай я тебя просканирую, – сдался Нокаут, чувствуя, что иначе просто не сможет высвободиться из цепкой хватки Сплэш. – Но у меня нет медикаментов, я должен сначала получить доступ к ресурсам госпиталя, так что… если только что-то срочно нужно перепаять, я, конечно, смогу…
– У тебя есть мастерская, да? – перебила она. Нокаут похолодел, будто двигатель на какое-то время вовсе перестал работать. – Ты сможешь меня забрать, правда?
О, ему только не хватало Сплэш на рабочем месте, где постоянно ошиваются экс-сервоконы, которых она будет обзывать, пока ему не подожгут ремблок. А, и болты Стиллэша.
– У меня все очень скромно, – промямлил он, активируя сканер. – Боюсь, мне негде тебя разместить.
Очевидно, бомбы десептиконов активировали мощное электромагнитное излучение. Т-шестерня не носила физических повреждений, а цепи были целы, но процессорная усталость, очевидно, блокировала команды. С обожженными деталями можно легко справиться, заменить подпаленные части внутри, но вот перепрошивка – дело серьезное. На коленке посреди толпы ей не займешься.
– Но я не могу остаться тут! – возмутилась Сплэш.
– Я что-нибудь придумаю, – пообещал он. – Ты сможешь трансформироваться, не волнуйся. Ничего необратимого.
– Ты же не бросишь…
Нокаут сделал шаг назад, и тут его спас вопль: «Энергон!» – пронесшийся над толпой. С улицы, пока еще не настолько забитой народом, чтобы там было не протолкнуться, медленно подползали цистерны. Оптика Сплэш загорелась голодно и жадно.
Беженцы, кто мог ходить, единой волной шатнулись к подъезжающим машинам. Полисботы едва удерживали оцепление, чтобы голодная толпа ненароком не повалила цистерны.
– Найди меня! – потребовала Сплэш и поспешила за остальными, расталкивая мехов на своем пути так, словно не была ранена. Нокаут облегченно провентилировал.
– Пошли побыстрее, пока нас не унесло, – шагнул он к Брейкдауну.
– Организация шлак, – проворчал тот, сочувственно поглядывая на меха с гусеницами, который явно был не против подзаправиться, но не мог сдвинуться с места.
– Пойдем, пойдем, сделаешь мир лучше, – Нокаут подтолкнул ассистента в бок.

***

– Просто дайте мне доступ к препаратам, – прошипел Нокаут, дергая за крыло высокого белого медика. Он уже брима два не мог найти ни одно ответственное лицо, чтобы как-то отметить свое появление в госпитале. – Кто-нибудь может уже просканировать лицензию?!
Он раздражался из-за того, как много времени теряет на нелепую возню. Не то чтобы ему так хотелось бесплатно лечить сотни беженцев в ближайшие орны, но впустую шататься по госпиталю, носясь с этажа на этаж, было еще глупее. Всем было попросту некогда.
К сожалению, развернуться и пойти в ремблок мешало то, что его имя болталось где-то здесь в списках, и хотелось поставить напротив него галочку, прежде чем под шумок слинять.
Крылатый устало взглянул на него и протянул фигурную ключ-карту.
– Четвертый этаж, – сказал он, – отчетность обязательна. Шаблоны и регистрационный датапад получите там же.
– Ну слава Праймасу, – Нокаут забрал карту. – Надо было бежать вчера, – пожаловался он Брейкдауну. – Даже на аренах такого бардака не бывает.
– Никогда не видел в тебе такого рвения помогать другим, – язвительно отвесил ассистент.
– Сейчас. Ты. Не. Помогаешь, – сердито пробурчал Нокаут.
В официальных учреждениях он не работал с тех пор, как проходил практику в Аяконе. Такими государственные госпитали ему и запомнились: наполненными скучными массивными докторами, готовыми чуть что тащить больных прямо на себе, датападами, датападами и еще раз датападами. Разрешение на то, метка идентификатора вот там, заверить у главврача, консультация, подождите результаты анализа пару недель… рутина, скукотища и бюрократия.
Фем на четвертом этаже с каменным фейсплейтом просканировала его лицензию и вопросительно уставилась на Брейкдауна.
– Это мой ассистент, – Нокаут почти навалился на регистрационную стойку. Ему не хотелось проверять, насколько велики шансы, что система опознавания в протихексском госпитале примет паленый чип Брейкдауна. За свой-то он не беспокоился: сейчас никто не станет обращаться в Аякон. Его прикрытие сделано на славу, чего не скажешь о кое-как состряпанной лицензии ассистента. – Слушайте, это возмутительно, я уже грун здесь и не могу заняться тем, ради чего, собственно, явился!
– Где твоя инсигния? – строго спросила фем, игнорируя возмущение Нокаута.
– Так спешил, что в ремблоке оставил, – огрызнулся Брейкдаун. – Проблемы?
– А-а-а! – Нокаут пнул помощника в сторону, снова оказываясь перед оптикой фем, и попытался улыбнуться как можно более дружелюбно: – Мы просто хотим помочь. Атмосфера напряженная, так что давайте мы просто займемся делом? Пожалуйста?
К счастью, к мрачной фемке подскочил невысокий колесный, за плечами которого Нокаут с удивлением обнаружил поднятые и деактивированные, но все же военные пушки. Он что-то негромко и четко доложил ей, из чего можно было разобрать только обращение «офицер», зато это окончательно убедило Нокаута, что госпиталь уже захвачен автоботскими войсками. Это, по крайней мере, объясняло, почему у всех врачей случились проблемы с субординацией.
С другой стороны, наверняка Протихекс получил вместе с военными медиками какие-то запасы деталей и препаратов. То, как быстро эти ресурсы добрались до Протихекса, скорее всего, означало, что у армии есть виды на это место. Просто так перебрасывать военные медчасти было бы неблагоразумно.
Стиллэш снова был прав.
– Пусть Райвет позаботится о советнике, резервы в ее распоряжении, – фем вернула заверенный датапад. – Так. Вы двое…
– Райвет?! – воскликнул Нокаут, подскакивая. Брейкдаун осторожно ухватил его за пояс, потому что шеф явно вознамерился забраться на стойку целиком. – Ты сказала…
– Райвет – помощница доктора Ред Алерт, – произнесла фем так, словно это должно было что-то сказать Нокауту. – Вы знакомы?
– Мы учились вместе, но уже тысячу ворнов не виделись! – Нокаут понял, что заулыбался.
Ничего себе! Райвет работает в Центральном госпитале Протихекса, а он ни сном ни духом?.. По крайней мере, она в порядке и не бросила медицину, и… они ведь не разговаривали с последнего курса, а точнее, с тех пор как ее истекающий энергоном корпус забрали врачи, а нервно заламывающего руки Нокаута потащили на ковер. Почему раньше он всегда вспоминал ее так, будто между ними полгалактики? Он ведь знал, что она выжила.
Нокаут понял, что очень хочет снова ее увидеть. Хоть какие-то хорошие новости!
– Ясно. Не вздумайте отвлекать ее от работы, – фем наклонилась и вытащила из-под стойки два планшета. – На комплектующие нужно получать отдельное разрешение, к сожалению, у нас их уже дефицит. Формируйте очередь из пациентов в своих блоках, ранжируя срочность операции от 1 до 10. Ты займешься блоком 15-К, ты – 18-Л.
– Конечно, я не собирался отвле… что?! Погодите, ты направляешь нас… в разные палаты? – замер Нокаут.
Эта мысль как-то не укладывалась в процессоре.
– У нас мало рук и много раненых, доктор… Нокаут, – она покосилась взглядом на экран, где еще остались данные его лицензии. – И твой чип нужно просканировать… – она подняла оптику и раздраженно спросила: – Где твой ассистент?
– А? – Нокаут обернулся и не обнаружил помощника за спиной. – О-о… знаете, он очень исполнительный. Я думаю, он уже в блоке 18-Л, так что и я тоже пойду работать! – он отступил на шаг от явно рассердившегося офицера. Ничего, пусть простит этих глупых необязательных гражданских! Нокаут постарался создать как можно более наивное выражение на фейсплейте. – Прости!.. Его зовут Брейкдаун, можешь записать!
«Молодец», – думал он про себя, пятясь. Слинять, получив все что нужно и избежав сканирования лицензии, было самым правильным решением. Нокаут почти ощутил гордость за то, как хорошо натаскал ассистента бегать от законников, но тут вспомнил о Райвет.
Фем сказала, она занимается каким-то советником? Тогда, должно быть, нужно поискать палату-люкс или что-нибудь в таком духе. Нокаут отчего-то был уверен, что самым высшим чинам из Ареи все же нашли комфортное местечко.
Он засунул в сабспейс направление в блок 15-К и пошагал к лифту.

И кусочек в комментариях.

@темы: вселенная: Aligned, сериал: TF Prime, творчество: фанфик, PG-13

---

фик: Ты не птица, чтоб улететь отсюда

[Verit]

Название: Ты не птица, чтоб улететь отсюда
Автор: Verit
Вид: фанфик
Размер: 5000 слов
Канон: IDW: MTMTE
Пейринг/Персонажи: Амбулон, Фарма, Ферст Эйд
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Амбулон долго шел.
Примечания: вольная интерпретация персонажей, вольное обращение с временем, хэдканоны, сомнительная медицина. имена согештальтников Амбулона неканоничные. посвящается Diana Vert.

Всегда остается возможность выйти из дому на улицу.

Всегда остается возможность выйти из дому на
улицу, чья коричневая длина
успокоит твой взгляд подъездами, худобою
голых деревьев, бликами луж, ходьбою.
На пустой голове бриз шевелит ботву,
и улица вдалеке сужается в букву "У",
как лицо к подбородку, и лающая собака
вылетает из подоворотни, как скомканная бумага.
Улица. Некоторые дома
лучше других: больше вещей в витринах;
и хотя бы уж тем, что если сойдешь с ума,
то, во всяком случае, не внутри них.
Бродский

На Мессатине всегда не хватало персонала.

Это было первое, что узнал Амбулон от рыже-белого меха с короткими, но частыми движениями и прерывистым голосом. Неужели нельзя было починить вокскодер? Или он не хотел? Или дело не в нем?

Меху, наверное, очень повезло с маской и визором – резкие подергивания поля Амбулон улавливал, почти не напрягаясь, а ведь он даже не был особо настроен на поля окружающих. Впрочем, почему сразу повезло – некоторые сами решали вмонтировать визор, а мехов, почти не снимавших маску, Амбулон знал лично. Ну, то есть. "Знал".

Никого с маской не собирали – но это ничего не давало. Он внезапно понял, что понятия не имеет, как был создан этот нервный мех; не то что бы это так уж волновало Амбулона. Автоботы порой любили интересоваться способом создания, но его редко спрашивали – Амбулон только ловил иногда задумчивые взгляды на собственном корпусе: они пытались угадать его альтмод. Его вообще редко спрашивали; не в меру любопытных одергивали их же товарищи.

Из разговоров мехов постарше он узнал, что некоторые собранные предпочитают надевать маску, чтобы сойти за выкованных – тогда это показалось Амбулону совершенно глупым, и одновременно поселило какое-то непонятное раздражение рядом с искрой. Его способом создания никто особо не задирал. Но и маску себе он вмонтировать не мог – никаких изменений в собственном корпусе. Одно из железных правил.

Они приняли его почти без интервью, без резюме – без всего. Конечно, война, отдаленная планета, не нужная никому, кроме ДЖД и тех членов автоботского командования, которые думали, что еще можно что-то спасти добычей нуклеона – и все же такого Амбулон совсем не ожидал. У конов много любили поговорить о строгой дисциплине среди ботов, о суровых (и по некоторым версиям – справедливых) условиях труда, даже если Амбулон мало видел, кроме собственного ангара, и никогда не участвовал в этих разговорах. Он просто почему-то их помнил. Он слишком много помнил.

Амбулон кивал, длинными шагами покрывая серые коридоры. Они казались бесконечными, было странно даже думать о том, что эти стены видели Мегатрона.

Хотя нет, конечно, нет. Тут же все должны были перестроить десять раз. Перекрасить, как минимум.

Стены, правда, выглядели так, будто никто ни разу и не пытался их красить.

Мысли резко скакнули к болезненно-насущному, и Амбулон бросил взгляд вниз, на собственный корпус – ну конечно, краска полезла опять.

Медик, кажется, не замечал. Он периодически оглядывался по сторонам, будто ждал чего-то, но за всю прогулку им никто не встретился, кроме пары дронов.

Кажется, мех переключился на главврача. Амбулон слышал о нем – смутно, но слышал. Напряженно попытался вспомнить, где именно, но запрос ничего внятного не дал. Вряд ли бы у конов, но... автоботы с ним тоже особо ничем не делились. Даже немногочисленные пациенты.

Этот был едва ли не первым.

– Ну вот мы и пришли, – мех кивнул на дверь. Амбулон как раз пытался вспомнить, представился ли тот за весь свой монолог, когда тот выпалил: – Да, я Ферст Эйд.

– Амбулон, – бессмысленно ответил тот.

Дерганое поле Ферст Эйда чуть потеплело.

– Да, я... я читал. Твой запрос.

Амбулон оценил вежливость. Резюме это и правда назвать было сложно.

– Аккуратнее с ним там, – добавил Ферст Эйд, кивая на дверь. – Ты, кажется, хороший мех, но... в общем, с ним сложно, – неуклюже закончил он, и тут же поспешил продолжить: – Но он прекрасный врач, конечно.

Амбулон недоуменно взглянул на него, но постарался тут же отвести взгляд. Странно это все было, хотя Ферст Эйд, наверное, всего лишь хотел помочь.

– Спасибо, – нейтрально отозвался он, кивнул и открыл дверь.



Его собрали с базовыми медицинскими навыками – вернее, загрузили программу уже после сборки, но до внедрения искры. Амбулон проснулся врачом – если это было можно так назвать.

Он быстро выяснил, что это почти ничего не стоит. Он латал мелкий персонал, каких-то техников, ремонтников, которых им определили просто невероятное количество. Не то что бы по приказу, но с негласного дозволения.

Согештальтников ему трогать не доверяли. Они все были единственными в своем роде – результатом экспериментов, которые не закончились с их сборкой.

Не то что бы Амбулон сильно хотел... он же не должен был хотеть. Он знал, для чего собран. В этом была приятная неотвратимость.

Понимание, что он хочет лечить других мехов, приходило так медленно и ненавязчиво, что Амбулон сам не заметил, как поддался. Это тоже была своего рода неотвратимость, неизбежность, облепившая тяжелым грузом камеру искры.

Но он дошел, он здесь, он – в госпитале. Автоботском госпитале. И они его приняли – Амбулон не то что бы нервничал, просто все еще чувствовал, что все может пойти не так. Главврач ненавидит конов (все ненавидят конов). У него нет достаточной квалификации (многим первоклассным десептиконским медикам это не мешало). Он не выдержит (он уже все выдержал).

Врач поднялся ему навстречу. Он тоже был резким, как и Ферст Эйд, но как-то иначе – он ощущался сразу, мгновенно, стоило Амбулону сделать один шаг внутрь: движения рук, положение крыльев, ровное и сдержанное поле. Он держался очень профессионально, и при этом что-то в нем дергало, что-то в нем было не так. Амбулон постарался отбросить дурацкое ощущение и сохранить нейтральное выражение лица.

– Добро пожаловать, – коротко и дежурно проронил Фарма. Он даже не уточнил, кто перед ним; Амбулон все еще не мог избавиться от ощущения, что здесь какая-то ошибка. Его взгляд метнулся, зацепился за крылья – сначала летающий альтмод показался ему странным, а потом логичным: наверное, этот медик способен даже переносить пациентов, несмотря на далекие от шаттла размеры. Возможно, он работал когда-то на поле боя.

Приходилось напоминать себе, что не все врачи заняты контролем над экспериментальными проектами.

Они же спасают тут жизни.

– Спасибо, – снова сказал Амбулон, не зная, что сказать. Голос звучал ровно. – Я ценю оказанное доверие.

Фарма фыркнул. Амбулон думал, он сейчас скажет что-нибудь отрезвляюще-циничное, или опять же про вечную нехватку персонала, по причине которой его взяли, но Фарма промолчал.

Он смотрел на Амбулона оценивающе – но не осуждающе. Амбулон не любил, когда на него смотрят, но почему-то это пристальное, цепкое внимание сейчас странно успокаивало. Оно, конечно, не должно было быть его – он не должен был быть здесь – но он здесь.

– Тебе выделена каюта в конце соседнего коридора, – продолжил Фарма, протягивая ему датапад. – Тут схема здания и должностные инструкции. Занесешь, когда прочитаешь.

Видимо, он что-то все-таки вычитал на фейсплейте нового сотрудника, потому что добавил:

– У отдела кадров выходной, – крылья приподнялись; кажется, это что-то должно было значить, но Амбулон значения не считывал. – Пожизненный.

Кажется, он улыбнулся, потому что лицо Фармы неуловимо изменилось. Амбулон поспешно схватил датапад и вышел.



Первые несколько дней он просто ходил и слушал, впитывая новые звуки – новые запахи – совершенно иной климат. Даже внутри медицинской станции, которую Амбулон старался без нужды не покидать, веяло холодом. Пришлось подстраивать внутренние регуляторы температуры – это не составляло труда, его корпус был идеально подготовлен практически к любому климату. Ферст Эйд вот постоянно мерз, кажется.

И что-то заставляло рыже-белого меха оставаться здесь. Амбулон не спрашивал, потому что не был уверен, что хочет сталкиваться со встречным вопросом. Не был даже уверен, что готов услышать ответ.

Он знал, почему он сам здесь; зачем полтора месяца ждал транспорт, который бы шел в этот заброшенный угол галактики, почему согласился работать на пустынной планете, когда бесконечно открытые пространства напоминали ему… Но, впрочем, его не посылали на улицу. Фарме, вероятно, хватило нескольких минут, чтобы понять, что для скоростного перемещения на дальние расстояния Амбулон не пригоден.

Как выяснилось, на Мессатине зачастую не хватало не только персонала, но и оборудования. ПАМы ломались с завидной регулярностью, и, видимо, своих ремонтников на станции не было. Или были, но в бессрочном отпуске. Когда они с Ферст Эйдом впервые отправились на шахты, “эта дряхлая развалина” не заставила себя долго ждать и зачахла, не доехав до шахт пару километров. Его коллега, кажется, собирался уже вызывать подмогу, но Амбулон остановил его жестом, задумчиво покопался в настройках и наконец перевел ПАМ в режим ремонта, заставив повернуться на 90 градусов. Конструкция была не совсем привычная, но отдаленно напоминала то, с чем он возился в ангаре. В его пальцах, как и раньше, скрывалось не так уж много полезного, но кое-что здесь могло пригодиться.

Когда он вернул ПАМу привычное положение и тот уверенно и приветливо замигал, Ферст Эйд посмотрел на него несколько ошалевше – то есть, Амбулон так предполагал, потому что фонил его старший коллега страшно, не сильно-то маска и помогала, – но говорить ничего не стал.

Амбулону впервые так повезло.



Он вспоминал гештальт по вечерам – станция, как и их ангар, существовала по строгому распорядку; тогда этот распорядок был действителен для него, сейчас – для пациентов. По вечерам Амбулон традиционно проверял все палаты, сверялся с показателями, с датападами, прикрепленными к стене. Это была простая работа, но она казалась такой важной.

Она была важной. Когда уже на пятой смене он заметил незначительные отклонения в показателях работы топливной системы у Свайпера (давний пациент, из охраны шахт, провел на Мессатине пол-актива, серьезные повреждения нескольких внутренних систем во время исполнения обязанностей), он немедленно вызвал дежурного врача. Единственного, какого мог.

Фарма выглядел раздраженным, но к медицинской панели пациента подключился. Через пару кликов он хмуро хмыкнул. Потом хмыкнул еще раз. Амбулон как-то оторопев наблюдал, как он спокойно отсоединяет боковые пластины корпуса и изучает топливопровод.

– Хм. Да. Кажется, это очень запоздалое отторжение, – Фарма поднял голову. – Видишь ли, я заменил ему систему уже несколько месяцев назад, но Свайпер... как бы так сказать... неторопливый. Во всем. Он и до нас добрался, только когда совсем невмоготу стало. И топливную уже нельзя было... Впрочем, это все есть в файле, – оборвал он себя, пристально посмотрел на Амбулона, а потом добавил: – Правильно сделал, что меня вызвал.

– Мне повезло, – вырвалось у Амбулона.

Фарма слегка дернул крыльями. Амбулон учился распознавать: это, кажется, удивление.

– Повезло, что самое страшное, что пока что случилось – это сбоящая топливная, – добавил он, и зачем-то продолжил: – Хотя иногда в таких случаях потом энергон приходится три дня оттирать. Вместе с краской.

Фарма беззлобно фыркнул, и Амбулон к нему мгновенно потеплел.



Им читали выдержки из "К миру", и Амбулон лишь впоследствии понял, насколько это казалось – нормальным, насколько он впитывал их, как губка, не запоминая конкретных событий и слов. Там было что-то про великие цели; им напоминали, что они нужны. Они были – будут – новым словом в науке. Это было приятно.

Но Амбулон не мог избавиться от смутного удовлетворения, которое поселялось внутри, когда он медленно прогонял по чужой системе очищенный медицинский энергон, когда он сверялся с учебниками, которые доставал как попало, когда он возвращал в онлайн другого меха, и тот замирал от непривычного отсутствия боли. Он знал, что это неправильно. Так вышло почти случайно – что все эти мелкие рабочие приходили к нему с их мелкими проблемами. Потому что они рассказывали о нем друг другу, потому что первого своего пациента Амбулон получил почти случайно. Потому что он никому не отказывал. Верхние игнорировали это, но он знал, что он не врач.

А потом к нему пришел Прендум.



Он вспоминал, а Фарма тем временем спрашивал, что он думает.

Первый раз Амбулон решил, что это шутка какая-то. Фарма и правда улыбался, как-то немного пугающе, смотрел на него, чуть прищурив оптику, но не спешил объясняться. Вообще-то, каких-то сложных или загадочных случаев, где надо было принимать тяжелые решения, рисковать (о таких случаях Амбулон любил фантазировать, лежа на своей платформе в ангаре, и иногда слышал от Ферст Эйда), на Дельфи особо не было. Просто... пациенты. Много вечных пациентов, которые никуда не торопились, лежали в своих комфортных палатах. Пара коматозников. Шахтеры, ужасно шумные и беспорядочные – обычно их ездили латать прямо на месте, но периодически, по рассказам Ферст Эйда, какой-нибудь особо неудачливый попадал на станцию. И очень хорошо, если один.

Амбулон не боялся шахтеров, но все равно беспокойно поскребывал по ладоням и запястьям, слушая эти истории.

Мессатина была так далеко от линии фронта – если она еще где-то была, эта линия, – что каких-то серьезных случаев, ужасающих ранений им не доставалось. Кроме шахтеров, конечно. Амбулон слушал их иногда – условия, кажется, были получше довоенных, но не намного. Ему бы хотелось что-то им сказать, но… стоило радоваться и тому, когда на облезающую краску не обращали внимания.

И поэтому Амбулону было несложно выдать очевидный ответ, который, наверное, любой первокурсник кибертронских медицинских академий знает. Немного неуверенно – совсем немного; он же знал, что прав. Он знал, но внутри все равно все сжималось, как несколько тысяч лет назад, и вбитое намертво: "сомневайся, сомневайся, сомневайся и никогда не доверяй себе," – не уходило.

Фарма усмехался и спрашивал снова. Когда Амбулон терялся с ответом, Фарма самодовольно улыбался – но объяснял.

Через месяц он уже знал, когда нужно вызывать главного хирурга, а когда он мог справиться сам.

Через семь Фарма повысил его до врача.



Прендум пришел к нему тогда с виноватым видом, толкнул Амбулона в бок и попросил помочь. К тому времени нормальным врачам было настолько не до них, что Амбулону начали доверять общий предварительный анализ. Небольшой медосмотр, занести новые сведения в личный датапад и отправить к настоящему медику. Никакого заключения от него не требовалось.

Прендум смеялся, как всегда, махал руками, рассказывал плохие анекдоты из своих любимых книжек – и жаловался на дурацкое ощущение пустоты внутри, как бы он нормально ни питался. Амбулон сделал все, как полагается: прочистил топливную систему, отогнал настройки к заводским, не давал пациенту хвататься руками за собственные провода и прописал строгую диету на месяц.

Прендум благодарно улыбнулся – Амбулон знал, что он боится врачей, так же, как Прендум знал, что Амбулон не любит больших открытых пространств. Гештальтная связь не была идеальной, но она держалась. Они держали ее.

Осложнения начались уже через три недели. Спустя месяц выяснилось, что у Прендума злокачественная коррозия. Ранние симптомы, которые никто не распознал. Которые так важно было распознать.

Которые не распознал Амбулон. Все учебники, которые он так старательно впитывал, оказались бесполезны, когда к нему пришел согештальтник, которому нужно было помочь – которого не надо было трогать, надо было сразу отправить к врачу, – все оказалось зря.

Амбулона не заподозрили, Прендум ничего никому не сказал. Он хорошо держался, но неизлечимая болезнь повисла не только над ним – над всем гештальтом. Несколько десятков лет весь проект был под угрозой закрытия, а потом... потом все рассосалось как-то само собой.

Он не спрашивал.

Он продолжал лечить, потому что не мог не лечить.



– Ой, у тебя краска слезает.

Амбулон пораженно уставился на Ферст Эйда, который успел протянуть пальцы к его локтевому сгибу. Да – конечно, конечно она сползла. Конечно, он подкрасился всего неделю назад, а она уже... В отличии от его внутренних систем, к покрытию брони холод Мессатины был беспощаден.

Он раздраженно сбросил чужую руку.

– Прости, – Ферст Эйд отдернул ладонь, прижал ее к корпусу и прикрыл другой. – Может... может, тебе помощь нужна?

– Да не нужна мне помощь. Посмотри, я не могу понять, что здесь не так. То ли тот, кто заполнял его карточку – полный идиот, то ли я что-то не знаю о трехрежимниках.

– О, – маска Ферст Эйда аж вспыхнула. – Да. Да.

Тогда Амбулон узнал, что Ферст Эйд подозрительно много знает о трехрежимниках.

– Ладно, – он прикрыл фейсплейт ладонью, пытаясь не раздражаться на не самый организованный поток информации. – Ладно, я понял. Давай пока тогда не возвращать его в онлайн, проще будет.

Он не очень-то понял, на самом деле, но Ферст Эйд не был... некомпетентным врачом. Это он уже знал. Он имел склонность отвлекаться и, что порой хуже, увлекаться. Фарма иногда кидал Амбулону взгляды поверх коллеги, которые, видимо, подразумевали некую солидарность в том, что им приходится выносить. Амбулон отводил оптику.

Он не был уверен, что за турболиса между Фармой и Эйдом пробежала, или, может, ему вообще это все почудилось. И продолжало чудиться, раз за разом.

Он как-то раз зашел к Фарме занести последние сведения о пациентах. Дверь была нешироко открыта, и Амбулон почему-то заглянул, прежде чем открыть ее полностью.

Фарма не сидел за столом (впрочем, он там редко сидел). Он стоял в пол-оборота к двери и смотрел непонятно куда. Если Амбулон правильно помнил, на той стене ничего не было. Освещение было каким-то тусклым, и, наверное, от этого оптика главврача казалась такой бледной.

Фарма выглядел как-то странно, растерянно; Амбулон достаточно здесь провел, чтобы понимать, что это не в порядке вещей. Он первым же делом вспомнил о пациенте, которого они чуть не потеряли вчера (по не совсем ясным причинам, но Фарма, кажется, думал на халатность Ферст Эйда), но вскоре решительно отогнал предположения ввиду их абсолютной непродуктивности. В конце концов, они же его не потеряли. Будет жить, думать и даже трансформироваться.

Амбулон, конечно, и близко не знал Фарму, чтобы понимать, что может заставить его так упорно смотреть вникуда. Просто он помнил: точный оттенок серого на стене возле своей платформы; белое небо, его самое первое; неестественно-бледный цвет энергона Прендума.

Но он не знал, что говорят Фарме его белые стены.

С гештальтом было как-то проще. Нет, они не “слышали мыслей друг друга” (Амбулон регулярно возносил Праймусу хвалу за то, что большинство автоботов не знали о его прошлом – слухи о комбайнерах за пределами ангара, оказывается, ходили просто невероятные), но он знал каждого так долго и досконально, что любые ссоры и недопонимания легко скользили по броне, почти не оставляя следов. Застревать на каких-то разногласиях не имело смысла.

Это, наверное, было самое поразительное в жизни за пределами – как упорно все любили цепляться за бессмысленные споры.



– Кто тебя сюда перевел?

Амбулон недоуменно уставился на коллегу. Тот замер над пациентом. Амбулон быстро сверился с показателями: состояние стабильное, системы работают без значительных отклонений. И все же.

– Тебе не стоит отвлекаться, – заметил он вполголоса, поворачиваясь обратно к экрану. – Это может плохо кончиться.

Ферст Эйд не ответил. Амбулон вновь бросил взгляд – визор горел ровным светом, все было... на месте. Даже поле было ровным – слишком ровным.

Он поджал рот, уставившись в экран – буквы и цифры поплыли перед глазами, сфокусироваться не получалось.

Было неприятно.

Ферст Эйд постоянно выбирал не самый удачный момент, чтобы заговорить. Но он делал это так легко, что Амбулон не мог не поддаваться. Не мог не завидовать.

– Никто меня не переводил, – наконец сообщил он.

Не хотелось говорить Ферст Эйду, что он рассылал запросы по разным станциям, по тысяче станций. Амбулон прекрасно видел, что автоботские благодетели долго его терпеть не станут, – и нормальной работы никогда не доверят. Он знал и потому не привязывался, не запоминал лиц и имен, и хотел дальше, дальше, уйти, уйти.

– Но ты же... ты же не мог не знать, что здесь ДЖД? – выпалил Ферст Эйд.

Он не стал бы объяснять Ферст Эйду, что ДЖД до него не будет никакого дела. Что даже когда безнадежность программы уже была очевидна, их держали в строжайшей секретности.

Согласно официальным данным, Амбулона не существовало.

– Не мог, – невозмутимо согласился он.

Если бы он был Фармой, он бы добавил что-то про потрясающие дедуктивные способности Ферст Эйда. Если бы он был Фармой, он бы посмотрел, чтобы пронаблюдать произведенный эффект.

Но Амбулон просто продолжил смотреть в экран, пока его визуальный канал не пришел в норму. Затем он вернулся к работе над старыми каталогами пациентов.



Он однажды спросил, нельзя ли ему пообщаться с другими медиками. Он аккуратно выжидал нужного момента – и нужного меха. Из всех их супервайзеров с Сэндайвер у него были самые… хорошие отношения.

Она долго на него смотрела, со своим почти неощутимым полем и зеленой оптикой. Наконец, она чуть наклонила голову, и Амбулон понял ответ.

– Мы ценим твою тягу и стремления к знаниям и умениям, однако у нас крайняя нехватка в медиках.

Особенно медиках, которым можно рассказать о Проекте.

Она чуть прикрыла оптики – движение, которое Амбулон научился распознавать как выражение доброжелательности.

– Ты будешь бесценен, – сказала она. – Все вы.

Амбулон кивнул, не зная, почему привычные слова не радуют.



Это случилось во время его пятой операции.

Наверное, было глупо их считать. Но никто не знал, даже Фарма и особенно Эйд.

В этот раз они работали вдвоем, Фарма только пару раз заходил, выдавал что-нибудь вроде "Не буду вас прерывать", когда Амбулон беззлобно, но прямо интересовался, что он тут забыл, и уходил, покачивая крыльями.

Возможно, Фарма присматривал за ним. За его операциями. Возможно.

В любом случае, Амбулон на него почти не отвлекался, а Ферст Эйд настолько старательно пытался не смотреть в сторону главврача, что у него даже получалось концентрироваться.

Это была простая замена топливной системы. То есть, так выразился Фарма, и Амбулону пришлось с ним согласиться. Что-то в шлангах и их замене его беспокоило, но ему, в общем, удавалось от этого отстраниться.

Ферст Эйд любил операции. Даже слишком.

Амбулон мысленно отметил, что возможно, Фарма хотел, чтобы он присматривал за Эйдом.

Наверное, он слишком много присматривал за ним. Наверное, он слишком старался не наблюдать за шлангами; и когда магистрали рванули, Амбулон замер.

– Его системы отказываются принимать энергон, – затараторил Ферст Эйд, стремительно хватаясь за патрубки, пока Амбулон стоял в шаге от пациента.

Он не стал звать Фарму; это была простая операция.

Тем более, что это уже не имело смысла.

– Нет, нет-нет-нет, – шептал Ферст Эйд.

– Оставь, – услышал Амбулон собственный голос. – Эйд. Уже поздно.

– Не поздно! – резко бросил его коллега. – У него и раньше... но не так... шлак, шлак, шлак!

Амбулон не смотрел на шланги и провода, но он видел мониторы. Он хорошо их понимал – возможно, лучше, чем внутренности пациентов. В этом было неприятно признаваться.

Но мониторы помогали признавать страшное.

Ферст Эйд внезапно прекратил мельтешить. И тогда Амбулон в первый раз услышал:

– Время смерти: 35:48.

Поле Эйда трепетало, как-то истерически. Амбулон не был склонен ставить диагноз по электромагнитному полю, хотя иногда оно помогало в работе с пациентами.

Он аккуратно отстранил коллегу и убрал шланги. Потом надо будет вытереть энергон.

Это была простая замена топливной системы; третья за год для этого пациента.

Амбулон посмотрел в тусклые оптики Свайпера и ушел заполнять его файл.



Он вызвался сообщить Фарме.

Тот принял это спокойно, как и ожидал Амбулон: наверняка его долгие годы практики включали в себя не одну смерть. Он почти спросил об этом, но потом представил, как это прозвучит.

– Это должно было случиться рано или поздно, – безэмоционально проронил Фарма. – Тут ничего нельзя было сделать.

Он снова смотрел в стену. Амбулон кивнул и ушел.



Однажды ему удалось увидеть открытую дверь ангара.

Он смотрел туда, в необъятное, бесконечное пространство, и не хотел его видеть, и хотел видеть больше. Там все было так странно, непонятно, неизведанно, и Амбулон не хотел этого, даже в тяжелом усталом мраке ангара, он не хотел. Он повторял это себе, повторял это гештальту, он говорил это Сэндайвер, и она кивала.

Здесь он иногда смотрел наружу, не торопясь закрывать за собой ворота, и пытался достоверно и досконально вспомнить свои мысли, чувства, ощущения тогда. Выходило плохо.

Мессатина ничем не напоминала ту планету, кроме того, что он мог бы выйти со станции и идти... очень долго. Может быть, не дольше, чем тогда – системы бы наверняка замерзли, – но все равно долго. Интересно, думал Амбулон, нашел бы его кто-нибудь? Стал бы искать? Фарма? Ферст Эйд?

...Он понял, что не может продолжить этот список. В этом было одновременно и что-то обезаруживающе-болезненное, и легкое. Их было всего двое.

Но Амбулон не знал, стал бы он их искать в мессатинских снегах.



Он поймал Фарму, когда тот влетал в ворота. Тот трансформировался и замер, смотря на него ошарашенно, как будто не ожидал увидеть Амбулона на станции.

Это длилось всего мгновение; потом выражение фейсплейта главврача вернулось к привычной холодной усмешке.

Амбулону стало спокойнее.

– Срочный вызов с шахт, – бросил Фарма, решительно шагая прочь к основной части здания. – Я разобрался.

Амбулон кивнул и поспешил за ним, сбивчиво рассказывая о новых осложнениях у пациента, зараженного наноконами.

Фарма, кажется, даже слушал.



Иногда он записывал короткие холо – он раньше делал так, с ними, – как будто ему было, кому их отправить. Сам он их не пересматривал.

На Дельфи было нечего записывать, нечего замечать. Это было странное место, холодное и белое. Амбулон привык.

Привязываться так просто: раз – потрескивающийся воксбокс; два – знакомые белые стены неуютного офиса; три – насмешливо приподнятые крылья; и все, ты скован.

Хорошо, что Амбулон ни к чему не привязывался.



После первой смерти на операционном столе было легче.

Эта легкость не была каким-то осознанием, просто фактом, как все, что он фиксировал: пациенты умирают. Это происходит. С этим нужно смириться, на это не нужно – нельзя – обращать внимание.

И он знал это, и Ферст Эйд знал, и Фарма знал – он и говорил это Амбулону, пусть даже другими словами.

И все-таки после очередной смерти – в этот раз от постоперационных осложнений; они были там одни, и Амбулон держался в отдалении, – Фарма замер на клик, а потом сорвался с места, вылетая из комнаты так быстро, как будто он был в альтмоде.

Амбулон нашел его в пустой комнате для осмотра пациентов неподалеку. Впервые он пожалел, что научился считывать эмоции Фармы. Его крылья дрожали, часто-часто, он мерил комнату четкими, короткими шагами, и – смотрел прямо перед собой. Это была ярость, это был страх и что-то еще – тяжелое и густое. Обычно сдержанное поле Фармы затапливало комнату, и Амбулон рефлексивно сделал маленький шаг назад.

Он даже открыл рот, но не нашел слов; Фарма все и сам прекрасно знал. Ему следовало оставить главврача... коллегу? – одного. Одного с эмоциями, тяжестью и страхами.

Комната была такой маленькой, такой белой, невыносимо, утомительно белой. Амбулон никому бы не желал бесконечно смотреть на эту белизну.

– Пойдем, – наконец сказал он, не смотря на Фарму и не смотря на стены. – Я не уверен насчет курса лечения для новой порции шахтеров.

Фарма сбавил обороты. Резко развернулся к нему.

На мгновение они молча смотрели друг на друга, потом крылья вздернулись, и Фарма кивнул.



Когда он сообщил супервайзорам о своем желании заниматься медициной, на него посмотрели странно, и тогда Амбулон задумался, что написано в его файле, который держал в руках один из ответственных за контроль над сменившими фракцию.

Но его назначили на общие краткие курсы в рамках передподготовки и реабилитации. Очень, очень краткие. Амбулон сидел в задних рядах и старался не сильно тереть пальцы, чтобы не мусорить в аудитории. Тогда он впервые начал красить корпус.

Иногда он ловил себя на том, что изучает свое отражение, совершенно не различая, что чувствует. Краска заявляла о себе, она отделяла его и присоединяла его, она что-то значила. Она кричала о себе – о нем, – так, как его броня раньше не делала никогда.

И Амбулон не был уверен, что готов.



– Время смерти.

– Нет.

– Амбулон! – резко оборвал его Фарма. – Время. Смерти.

– 01:23.

Фарма коротко кивнул и отошел от платформы. Крылья были чуть приподняты. Амбулон понятия не имел, что это значит.

Прошло несколько месяцев, и Фарму, кажется, уже не выбивали из колеи мертвые пациенты.

На смерти нельзя было обращать внимание. Но Амбулон привык отмечать факты, привык замечать последовательности, привык считать.

Тридцать один.

Тридцать один пациент умер за последние полгода.



Не все попытки комбинации были абсолютно провальными. Иногда им удавалось продержаться сравнительно долго. Амбулон не помнил все, что он чувствовал, когда они были единым целым, но он помнил, что тогда ему было спокойно. Это было не то что бы ощущение, противоположное его обычному состоянию, но оно было особенным. Исключительным.

В моменты удачной комбинации он вспоминал, зачем он. Зачем они все.

...Почему-то, много сотен и тысяч лет спустя, белые цвета Мессатины напомнили ему об этом. Об этом спокойствии. О том, почему он был, зачем он был, – и о том, что он ушел.



Он пришел сюда на грохот и звуки ударов – казалось, еще немного, и если не пол, то стены точно затрясутся. Амбулон замер перед большой одноместной палатой, единственной во всем госпитале, теряясь в догадках. Потом он открыл дверь.

Палата была разворошена.

– Фарма?

Фарма дернулся. Медленно повернулся.

– Ты ничего не видел, – проговорил он, смотря куда-то мимо Амбулона.

Тот скривился. Лицо главврача было искажено чем-то яростным-усталым-бешеным, и он весь вжимался вовнутрь, как будто пытаясь убежать от собственной брони.

Амбулон не знал, что заставило его сказать:

– Я могу помочь, – и шагнул ближе, позволяя двери закрыться за собой.

– Ты не можешь! Ничего! Ты... агххххх! – он зашипел, когда Амбулон протянул руку. Он тут же отдернул ее, неуместно вспоминая, как Ферст Эйд трогал его слезавшую краску.

– Фарма, – беспомощно, но просяще повторил Амбулон.

Фарма перестал сжиматься, но сделал еще один шаг назад, прочь от Амбулона.

Он не знал, что здесь делать, что тут можно сделать, спросить, сказать; с гештальтом было проще, с гештальтом, что важнее всего, было.

А Фарма отходил все дальше, и Амбулон опустил голову.

– Я уберусь тут, – сказал он.

Через какое-то время дверь позади закрылась, оставляя его одного.



Ферст Эйд шагнул ему навстречу, когда Амбулон собирался закончить смену на сегодня.

– Он понизил меня.

Амбулон застыл.

– Понизил! Меня! До медбрата!

– Эйд...

Поле коллеги уже плескалось вокруг, и Амбулон протянул руку, но Ферст Эйд остановил его резким взглядом, который было несложно понять.

Он никогда не думал, как... как чувствуют себя другие врачи. Они всегда были чем-то далеким, недоступным, позднее – близким и недопустным. Ему было легко погрязнуть в переживаниях о том, может он или нет, способен или нет, но другие – если они получили официальное образование, если они занимались этим всю жизнь, неужели это могло быть тяжело?

Неужели они тоже переживали по поводу своей профессии и жизненного пути.

Неужели они тоже оказывались на медицинских станциях на краю Галактики.

Он понятия не имел, когда Ферст Эйд стал медиком, работал ли он до войны, учился ли в классических университетах. Ферст Эйд говорил так много, но он почти не говорил о давнем прошлом, все его идеи, вся его энергия горела новым и будущим. В этом было что-то заразительное, но в то же время утомительное.

Амбулон так не мог.

И ему нечего было дать и нечего предложить; у Эйда было больше опыта, наверняка больше знаний и больше мертвых пациентов за плечами.

А Амбулона никогда не понижали.

Ферст Эйд одарил его еще одним яростным взглядом, оттолкнул и пронесся мимо.



Амбулон долго шел.

Он вышел, пока все были на подзарядке – в ангаре продолжали поддерживать четкий режим до самого конца. Несколько техников на разных концах станции ему не мешали.

Наверное, было бы легче, будь у него летный альтмод, или наземный, или хоть что-нибудь, кроме бессмысленной, ироничной ноги.

Но за ним никто не бежал. Его никто не искал. Амбулон мог просто идти.



Он поймал Фарму возле бокового входа на станцию. Амбулон последнее время часто стоял там; чем-то снег и небо казались ему лучше бесконечных бело-серых стен, пропитанных недовольством Ферст Эйда и тяжестью Фармы.

Фарма проскользнул мимо него, но потом зачем-то обернулся.

– Все хорошо, – дежурным голосом сообщил Амбулон.

Фарма не двигался.

– С пациентами, – уточнил он. – Все хорошо.

Крылья приподнялись и опустились, будто Фарма передумал. Его фейсплейт все еще не выражал ничего, что Амбулон мог бы – хотел бы – различить.

– Я знаю, – бесцветно ответил Фарма.

Амбулон с усилием оторвал от него взгляд и перевел его вдаль.

– Я больше нигде не работал, – обронил он. – Только здесь.

Фарма и так это все знал – ведь он читал его "резюме".

Он хотел бы сказать что-то: что Дельфи – хорошая станция. Что они хорошие врачи. Что ему здесь хорошо.

Какие-то еще отголоски предложений пронеслись у него под шлемом и стихли.

– Я знаю, Амбулон, – отозвался Фарма. И потом: – Ты хороший врач.

Амбулон не глядя положил руку ему на плечо, чувствуя вибрирующее тепло от разогревающихся двигателей. Он в последний раз взглянул на Фарму.

Тот улыбнулся, резко-болезненно, сбросил его руку и взмыл.

Кричать было бесполезно.

Он посмотрел в усталое небо. С клик он еще различал цветные пятна: чуть-чуть синее, немного красного, – а потом все заволокло белым. Амбулон летать не мог, он не мог даже ездить. Бессмысленно.

Он открыл дверь и ушел.

@темы: вселенная: IDW, комикс: MTMTE, творчество: фанфик, G

---

[Diana Vert]

Текст, бывший как-то на ФБ, но который вдруг захотелось запостить.

Название: Кто не боится ДПП
Автор:  Diana Vert
Бета:  Aksalin
Размер: 24000 слов
Персонажи: Тесарус, Тарн, оригинальные (преимущественно оригинальные)
Категория: джен
Жанр: экшн, боевик
Рейтинг: R
Варнинг: Насильственные смерти крупным планом.
Краткое содержание: Когда один из членов десептиконского подразделения правосудия умирает, Тарн ищет ему замену.
Примечание: Написано до того, как у ДЖД появились канонные имена. Имя «Дэдхэд» можно прочитывать буквально («мертвая голова»), а можно – в переносном смысле («пустое место», «бесполезный»).

– Босс, – неразборчиво проскрипел вокалайзер. Коротко полыхнула целая линза, а потом перегорела.
– Я здесь, – Тарн встал на одно колено и низко склонился над изрешеченным корпусом Тесаруса.
– Камера пробита, – обрывисто доложил Каон, приникая к массивному меху всем корпусом, чтобы рассмотреть повреждения. За треском зарядов, оплетающих его выносные генераторы, едва слышалось, что он говорит. Тарн улавливал слова только благодаря тонко настроенным аудиодатчикам. – Слишком давно. Реанимация искры не поможет.
– Что… малявка бормочет? – спросил Тесарус, слепо глядя прямо перед собой.
Каон коротко ударил его по плечу кулаком. Обычно насмешливо-жесткое, выражение его фейсплейта было сейчас растерянным.
– Чушка ржавая, – он сверкнул катушками на плечах и уставился в сторону черными провалами на месте оптики.
Тарн взял лицо Тесаруса в ладони и передал честно:
– Что был рад сражаться рядом с тобой.
– Я всё, да? – челюсть не повиновалась.
Что там – челюсть. Рваные дыры в металле дымились, хотя внутренние возгорания уже погасли. Тесарус прикрывал их с Восом во время захвата бункера, отвлекая огонь вражеского шаттла на себя, и за самоотверженность поплатился жизнью. Он чудом смог трансформироваться перед столкновением с землей. Теперь цепи уже отказали.
– Ты умираешь, – подтвердил Тарн. – Но ты не «всё», Тесарус. Ты сделал очень много за свою жизнь, и, главное, ты сделал все правильно. Для меня было честью командовать тобой. Я благодарен за все битвы, которые ты был рядом. Во имя дела десептиконов.
Лицевые наносерво больше не функционировали. Вокалайзер звучал механически, слабо, но с благородной – жадной – яростью:
– Вычистите тут все…
– Мы убьем каждого предателя. Каон успел выкачать все нужные данные для атаки, – успокоил его Тарн.
Они вышли из бункера как раз тогда, когда Тесарус упал, не в силах продолжать полет. Дезертиры, нашедшие убежище на этой маленькой луне и привлекавшие все больше глупцов на свою сторону пустыми обещаниями счастливой пиратской жизни, были неплохо оснащены для беглецов. У них было несколько военных шаттлов, они отстроили оборонные рубежи… неплохо подготовились – настолько неплохо, что смогли сбить одного из прилетевших за ними палачей.
Но теперь планы спрятанных под скалистой поверхностью луны сооружений были у ДПП, и дезактив вздумавших опорочить армию Мегатрона глупцов неумолимо приближался. Тарн всегда сожалел, когда необходимость свершить правосудие отнимала и жизнь члена его отряда, хотя это было по-своему неизбежным.
– Твоя смерть не напрасна. Клянусь, – пообещал Тарн.
Массивная рука шевельнулась, но Тесарус смог только подтянуть ее к колену Тарна, не больше.
– Забери ее, Тарн… забери мою искру.
Он не чувствовал, но Тарн уже это делал. Все то время, которое он стоял над гаснущим и говорил, он отводил чужую боль. Усыплял ее. Обманывал отрубающуюся нейросеть.
– Спасибо. Прощай.
Он погасил его аккуратно, но быстро, будто накрыл искру рукой – и она потухла.
Тяжелые шаги подсказали, что с другого фланга подтянулись Вос и Хелекс. Мех с броней насыщенно-синего оттенка коротко взглянул на дымящиеся руины базы, в которую из последних сил направили падающий шаттл беглые отбросы, разбившись насмерть, и уставился на дезактив.
– Почему вечно Тесарус? – спросил Хелекс, проходя мимо него.
– Потому что Тарн выбирает на его место самых больших? – хмыкнул Каон со статикой в голосе. Он жалел, что поджарить уже некого. – Легко целиться.
– Тесс бы сказал, это по тебе легко попасть. Светишься, как мишень в тире…
– Перестаньте, – попросил Тарн негромко, поднимаясь и расправляя плечи. – Почему в знак уважения вы не можете помолчать? Сожаление о потере товарища – не то чувство, которое нужно забивать в себе. Это не слабость.
– Просто убьем здесь всех, – потребовал Вос. Теперь он смотрел мимо изрешеченного корпуса – на горизонт, туда, где прятались беглецы и предатели. – Тарн?– Начнем немедленно, – распорядился он.
У его ног постепенно серело пробитое ударом бортового орудия крыло меха, которого назвали в честь одного из великих десептиконских городов.

***

Новичок, присланный вместе с кучкой новобранцев на замену бойцам, погибшим в последнем столкновении с аршитами, топтался поблизости, стараясь разглядывать Дэдхэда исподтишка. Как и у большинства мехов с неприкрытыми оптосенсорами, у него паршиво выходило прятать взгляд. А вот что Дэдхэд пялится в ответ уже минут двадцать, он заметить никак не мог. У крестообразного визора был широкий охват, для фокусировки не приходилось вертеть головой, так что новичок был как на ладони.
Ха, да он и влез бы на ладонь. Не полностью, конечно, но если бы очень захотелось, Дэдхэд одной рукой мог бы вздернуть его в воздух, несмотря на эти его гусенички и пушку, навскидку кажущуюся раза в два длиннее корпуса.
– Ты ей ни за что не цепляешься? – спросил Дэдхэд, не выдержав.
Он не был любителем молча посидеть даже в засаде, а тут молчания от него и не требовали: вместе с немногими уцелевшими его отозвали в тыл, для ремонта и перегруппировки. «Совершенно незаслуженная награда», – сказал командующий Хайтспот, страшно недовольный провальными атаками на аршитов. Пока что шугать вездесущих аборигенов вдоль линии фронта остался неопытный металлолом, чему офицеры на передовой были не рады, но – хотя бы силы свежие. Наступления, насколько знал Дэдхэд, пока не планировалось, а удерживать рубежи могли и новобранцы.
Новичок подскочил на месте.
– А? Что?
– Трубой своей, – пояснил Дэдхэд раздраженно.
– Я-а… – растерялся тот, поняв, что его интерес к сидящему во дворе штаба здоровенному меху раскрыт. Но отходить не стал, хотя попятиться ему явно хотелось. – Это… она складывается.
– Пушка? – переспросил Дэдхэд недоверчиво. – Компактный же ты болт.
Новобранец, осмелев, сделал шаг поближе. Недавно, наверное, собранный, подумал Дэдхэд. Придумали же, пушки складывать. Больненько же ему должно быть, если изнутри дуло со швами трансформации.
Впрочем, как чувствуют себя танки с интегрированным огнестрелом, Дэдхэд знал лишь теоретически. Собственное встроенное оружие его полностью устраивало.
– Что ты здесь забыл? Почему не на передовой? – Дэдхэд оперся широкими ладонями о мелкую крошку шлака, толстым слоем которого присыпаны были почти все поверхности на этой планете.
Ну, хоть никакой органической почвы. Дэдхэд любил, когда драться посылали на миры, подобные родному Кибертрону. Почти как дома сражаешься.
– Я… со снабжением. Груз сопровождаю для командующего Хайтспота… меня Скэйрсид зовут, кстати.
Новое вооружение и припасы штаб немедленно прибрал к рукам. Когда начнется распределение, никто не представлял, но Дэдхэд по негласному десептиконскому правилу «кто успел, тот и заправился» уже умыкнул пачку прессованных энергоновых пайков, спрятав их в сабспейс за спиной. Раз уж ты в штабе, нечего по сторонам зевать.
– Я Дэдхэд. Размяться хочешь?
– Я… что, с тобой? – с легким ужасом новичок запрокинул голову, когда Дэдхэд выпрямился. Голова его была где-то под бедренными шарнирами. – Про-прости, ты как-то высоковат.
– У тебя же п-п-пушка, – передразнил его заикание Дэдхэд и тоскливо махнул рукой. Скучная мелочь, что с него взять? – Ладно. Ты и правда хилый. Сломаю еще.
– Хэй, – Скэйрсид, кажется, не был уверен, оскорбляет его огромный мех со странным честплейтом или это такая снисходительная забота. Тускло подсвеченное огромное круглое отверстие в широкой груди Дэдхэда все еще его занимало, судя по мечущемуся взгляду. – Ты давно тут?
– Ну, месяца два, – буркнул Дэдхэд. Вокалайзер напрягать у него настроения не было.
– Сражался с аборигенами? Как их… аршитами?
– Так, – пожал тот плечами, – с их гончими в основном.
– Гончими?
Вот ведь любопытный. Драться не хочет, зато хочет трепаться. Но Дайкдиггер сказал ждать тут, а занять себя было вообще нечем.
– Мы так местных турболисов прозвали. Аршиты их натаскали, когтями рвут броню только так. А я об их шкуру два лезвия сломал. Быстрые твари, – Дэдхэд похлопал ладонью по гладкой, заляпавшейся за месяцы без мойки, поверхности, нашарил прилипшую металлическую стружку и принялся ее выковыривать.
Аршитов он и правда вблизи не видел. Знал только, что они размером со среднего колесного, неплохо вооружены, страшно быстрые и вырастают прямо у тебя из-под ног.
Так они и вырезали первый высадившийся на планету отряд за считанные минуты. На переговоры с десептиконами аршиты не согласились, а ведь у Хайтспота даже был приказ предложить им капитуляцию. У них был шанс: они же не органики, чтобы геноцид устраивать, в конце концов. И все же кибернетический мир безоговорочно должен принадлежать десептиконской империи, особенно если он богат рудой и расположен в стратегически выгодных координатах. Отказавшись от предложенного шанса, аршиты вроде как подписали себе приговор, но…
Хайтспот и его полк были арьергардом, вот только поддержка долго не приходила из-за других важных кампаний, а арьергард по Аршии двигался не очень успешно. Если бы всю планету требовалось засыпать бомбами или киберформировать к шаркам, это одно. Но ее надо было занять, чтобы потом разобраться, какие механизмы прячутся под пустынями шлака, а потому разрешение бомбить у Хайтспота было только по четко известным координатам военных баз противника.
Если бы кто-нибудь только мог сказать, где эти шарковы базы! Бомбардировщики поговаривали, с высоты вся планета кажется необитаемой. Кое-где имелись признаки строений, похоже, исследовательских станций или чего-то в таком духе, но без внятного военного потенциала. У аршитов даже космического флота не было, как и летающей техники. И сами они ни во что не трансформировались – хотя вот это Альфа Трион надвое сказал, ни одного живого аршита десептиконам взять не удалось, а по смутным разведданным судить было сложно.
Дэдхэд глубоко не вникал, но трансформирующимся материкам посреди вязких масляных океанов военные ученые удивились. Что бы им не перестраиваться, конечно? Но раз требовалось занять участки металлической суши, не устраивая врагам плазменный ливень, приходилось воевать по старинке. В общем, эту помойку вполне можно было назвать «необычным местечком».
Для своих нужд аршиты вовсю использовали пространство под поверхностью планеты. Но так хорошо – или глубоко – скрывались, что эхолокация ничего не давала, толстый слой шлака мешал тепловым сканерам, а улучшенных разведывательных технологий у Хайтспота в распоряжении не было. Его полк успешно справлялся с захватами территорий простого и понятного противника: занять, зачистить, подготовить все к развертыванию основных сил для широкого наступления и отправиться дальше, а тут его солдаты оказались слепыми и беспомощными. Дэдхэда это бесило, но, наверное, летуны бесились еще сильнее. Хайтспот так точно. Своими эскадрильями бомбардировщиков он гордился, а тут от них вообще толку не было.
Стоило десептиконам сунуться в какое-то место, которое по какой-то причине аршитам было дорого, силы их обороны вылезали буквально из ниоткуда и начинали крошить всех в стружку, что, в общем-то, высокому боевому духу не способствовало. Их никогда не удавалось засечь, а затем они так же быстро отступали, не пытаясь проникнуть глубоко во вражеские ряды, но всегда останавливая наступление десептиконов.
Этот кусок суши, судя по всему, аршиты особенно яростно защищали. Хайтспот закрылки грыз от ярости, что ему нельзя просто разнести все. Но, наконец, он все-таки что-то придумал, иначе зачем ему Дайкдиггер понадобился?..
– Прямо вот… твое оружие повредили? – с легкой дрожью в голосе спросил новичок, и Дэдхэд понял, что он представляет себе по меньшей мере огромные клинки, выдвигающиеся из запястий. Ха! Ну, это, конечно, круто, но дробить аршитских гончих кулаками тоже продуктивно.
– Вот эти лезвия, – с довольной ухмылкой он выщелкнул из гладкого дна дробилки несколько десятков стальных клинков. Те затупились за три месяца, однако блестели по-прежнему угрожающе. Подсветка задней стенки заливала их опасным розовым.
– О-го, – Скэйрсид округлил линзы. – Ты вот прямо… это… ого.
Увиденное более чем впечатлило его. Пожалуй, когда ты простой маленький танчик, чему-то действительно мощному и смертоносному легко позавидовать.
– Можешь поближе рассмотреть, – милостиво предложил Дэдхэд.
Обладатель большой пушки по совместительству получил от Праймуса еще и приоритетный протокол доверия, судя по тому, как и правда с любопытством сунул голову в ощерившуюся лезвиями дробилку. Дэдхэд усмехнулся, поозирался по сторонам, а потом пересилил лень и потратил все-таки пару секунд, чтобы подсчитать, как сдвинуть корпус, чтобы не срезать Скэйрсиду башку.
Визг, когда лезвия стартовали, превращаясь перед оптикой в блестящий стальной ураган, был роскошный. Скэйрсид, в ужасе хватаясь за фейсплейт, хотя тот вполне себе был цел, и ощупывая антенны на шлеме, отскочил назад, запутался в собственных ногах и повалился на спину.
Дэдхэд расхохотался, отключая дробилку. Распахнутый рот и выпученные оптики Скэйрсида провоцировали невольную истерику. Он хлопнул себя ладонями по бокам, не в силах перестать смеяться, а новобранец, заикаясь, ткнул в него дрожащей рукой:
– Ты… ты-ты! Ты с Титана, ржавь, рухнул?! – взорвался он. – Ты чуть меня не убил!
– Ба-а… – выдавил Дэдхэд сквозь смех, сгибаясь вдвое. Теперь свет из его барабана заливал маленького десептикона, который, кажется, достаточно ярко представил, что здоровяк мог сделать с его головой. – Можешь еще так повизжать?.. Оч… ха! Так смешно выходит!
– У тебя… у тебя гвозди вместо мозгов? – Скэйрсид пополз назад. Нависший над ним огромный солдат уже вызывал не любопытство, а желание в жизни его больше никогда не видеть.
– Стой, ты куда? Потрогать не хочешь? – Дэдхэд звонко постучал пальцами по лезвиям. – Ну, стой же!
– Пошел ты! Отвали! – жалобно пискнул новобранец.
– Дэдхэд, – окликнули сзади. – Что за хрень опять?
Дэдхэд неохотно выпрямился, не отвечая на вопрос Дайкдиггера. Бригадир и так все понял, судя по тому, как мрачно буравил высоченного подчиненного своей единственной желтоватой линзой. По тому, как он дергал когтями, и по вздыбленным антеннам Дэдхэд догадывался, что бригадир не в духе.
– Это ты – новобранец? – спросил Дайкдиггер у ерзающего в шлаке Скэйрсида. – Из разведки?
– Д-да, – Скэйрсид по расположению инсигнии догадался, что частично эмпурированный мех перед ним – младший офицер, и потому прекратил жалкое барахтанье в попытках подняться. Лучше уж на бампере смирно сидеть, чем истерично кататься в мусоре, пока с тобой начальство разговаривает.
– А мне сказал, что из конвоя, – Дэдхэд выразительно пригрозил Скэйрсиду пальцем из-за спины бригадира. – Я сразу понял, что ты врешь. И пушка поди ненастоящая.
– Дэдхэд, завали уже пасть, – клацнул когтями Дайкдиггер, раздраженно прокрутив гусеницы. – Я – Дайкдиггер. Ты к моему отряду приписан. А теперь со мной, к Хайтспоту. Оба.



– Почему тебя к Хайтспоту приписали, если ты разведчик? – спросил Дэдхэд как ни в чем не бывало.
Дайкдиггер шагал впереди. Двигался он быстро и непринужденно для того, кто себе альтмод из рабочего в военный перестраивал уже после эмпураты. В военное время особо не разгуляешься с апгрейдами да наворотами, если ты не важная шишка, чаще всего бойцы жертвовали подвижностью ради тяжеловесности, но Дайкдиггера неповоротливым сложно было назвать. Правда, он все равно был сильно меньше Дэдхэда. Шагай солдат в нормальном своем темпе, он давно бы обогнал бригадира, но первым к Хайтспоту вваливаться не хотелось. Поэтому Дэдхэд еле волочился рядом с надувшимся Скэйрсидом и постоянно боролся с желанием потыкать пальцем в торчащую вверх пушку. Если на нее сильно надавить, она сложится?
Он попробовал заглянуть внутрь, но почему-то дуло было прикрыто заглушкой.
Скэйрсид не отвечал, поэтому Дэдхэд прихватил его за пушку и приподнял вверх. Новобранец возмущенно втянул воздух вентиляцией и открыл было рот, но, наверное, второй раз привлекать внимание Дайкдиггера своей полной беспомощностью ему не хотелось, поэтому он забрыкался, стараясь лягнуть Дэдхэда.
– Поставь! – зашипел он.
– Да ладно, ты со мной ссориться хочешь? – негромко спросил Дэдхэд, приподнимая собеседника чуть повыше, чтобы продемонстрировать широчайшую улыбку под крестообразным визором. – Правда?..
– Авария была, – невнятно прогудел тот. Вряд ли он верил, что Дэдхэд вправе немедленно засунуть его ноги в дробилку, но допускал такую возможность, потому что отвечал подробно: – Часть болтов, которых к вам собирались отправить, смяло прессом, и… недобор заткнули теми, у кого альтмод больше подходил. У командующего Скролл Аута потерь не так много, как у вашего…
Судя по тому, как он кривился, вес всего его корпуса крепления пушки выносили с трудом.
– «Нашего», – поправил Дэдхэд, резко ставя Скэйрсида обратно. Тот чуть не потерял равновесие, но все же удержался. – Ох, не повезло тебе, дружище. Твой альтмод ему не подойдет. Если бы ты хоть вертушкой был, и то паек с хайгрейдом, а тут…
– Дэдхэд, засунь вокалайзер в глушитель, – рыкнул Дайкдиггер через плечо.
– Та-а-ак точно. И кстати, – добавил он, обращаясь к Скэйрсиду, – про Скролл Аута ни слова при Хайтспоте. Он на отработку изойдет…
– Дэдхэд!
– Я о мелком забочусь! – возразил тот. – Молчу, молчу.
«Мелкому» очень хотелось ответить что-то достойное, но он не решался сквернословить при Дайкдиггере, а короткого взгляда на гостеприимно открытый барабан, способный в любой момент засверкать острыми лезвиями, хватало, чтобы отказаться от мысли с Дэдхэдом препираться.
– А ты здесь… кто? – наконец, очень тихо поинтересовался он. Брошенный в полк, про который он ничего не знал, приписанный к отряду, о котором не имел представления, Скэйрсид явно хотел какой-нибудь определенности, прежде чем быть представленным командующему. Единственным, с кем можно было очень тихо перекинуться парой слов, оставался очень большой мех с очень плохим чувством юмора.
– Раньше я по допросам был. А на Аршии дырки затыкаю в обороне, – поделился Дэдхэд. – Пока ни одного аршита еще не поймали, чтобы было кого пытать, – сообщил он безрадостную весть. – Скукотень.



Следующие полчаса Скэйрсид старался вести себя очень тихо. Превратиться в пустое место он никак не мог, но не производил ни звука и старательно не пялился, хотя это было непросто. Взрыв эмоций, который демонстрировал Дайкдиггер, имел с покорным исполнением приказов начальства – а это был приоритетный протокол в свежей прошивке Скэйрсида – мало общего. Скучающий вид Дэдхэда, как будто смотрящего куда-то сквозь командующего Хайтспота, если вообще не отключившего обработку видеопотока – по визору не скажешь, – тоже не соответствовал его представлениям о том, как надо вести себя на брифинге.
– Если ты просто нас пристрелишь, результат будет такой же! – отсутствие фейсплейта на способность живо выражать эмоции не влияла. Дайкдиггер возмущался так, словно перед ним не командир полка был, а его собственный солдат. – Подожди разведывательный батальон! Пока мы сдерживаем аршитов, но лезть в «паутину»… мы же ничего толком не знаем!..
Хайтспот, скрестив руки чуть выше бронированного кокпита, буравил его злой алой оптикой. Джет с агрессивным желто-багровым узором на черных крыльях, командовавший наступлением на аршитов, уж точно не был доволен, что его приказ имеют наглость критиковать при нем же.
– Нам нужно полностью взять под контроль материк, – отрезал он. – Не тебе решать, когда пора, а когда нет. Собирай своих ползунков – и вали, куда приказано!
Дэдхэд повернулся к Скэйрсиду и выразительно скривил губы. Видимо, «ползунки» его задели.
– Ты нас вслепую шлешь, – подал он вдруг голос, привлекая внимание и не давая Скэйрсиду возможности на минимальных настройках вокалайзера спросить, что такое «паутина», например. – Я видел этих болтов, командир. Туда без разведки идти – все равно что себя надвое пилить.
– Твоего мнения никто не спрашивает, – отрезал Хайтспот. – Ты должен поймать парочку аршитов живыми и вытрясти карты, координаты – все, что может понадобиться моим бомбардировщикам.
Он отвлекся, развернулся к Дэдхэду, и Дайкдиггер из-за его спины клешней полоснул по воздуху у горла. Злился на то, что подчиненный раздражает и без того ярящегося командующего.
– И разведка у вас теперь есть, – ухмыльнулся тем временем джет, коротко окидывая взглядом Скэйрсида. Тот отчего-то почувствовал себя словно химическими отходами облитым. Мерзко, жжется, но и гусеницами не передернешь, вдруг глубже затечет.
– Скэйрсид только что прибыл на планету, – встрял Дайкдиггер. – Один новичок-разведчик тебе карту материка должен добыть, что ли?
– Твои спецификации, – потребовал Хайтспот, и Скэйрсиду пришлось торопливо выдать, какой набор профессиональных программ и улучшений у него стоит. Дослушав до зондов, Хайтспот прервал его движением руки и обернулся к Дайкдиггеру: – То, что нужно. Ты бы сначала с собственным новобранцем поближе познакомился, Дайк. Итак, сутки назад в квадрате Т-14-91 взвод Фиршота занял воронку, откуда аршиты лезли со страшной силой. Оттуда начнете – там точно есть что-то, что этим скоростным поганцам дорого.
– У меня пятнадцать мехов, – все так же на высоких тонах продолжил Дайкдиггер, – еще у Фиршота около сорока…
– Они останутся. Как и отряды Карнифекса и Индикатора. Линия фронта не должна сдвинуться, пока вас не будет, а если аршиты не попытаются воспользоваться тем, что мы сократили число бойцов на рубеже, они совсем тупицы.
– Ну, вообще чудесно, – пробормотал Дэдхэд тихо.
– Пятнадцать солдат должны тебе Аршию преподнести? – линза Дайкдиггера почти было потухла, но потом сердито сверкнула снова.
– К тому времени как Скролл Аут притащит сюда своих дармоедов, материк должен быть наш! – рокот двигателя не обещал ничего хорошего. Скэйрсид как будто попал между молотом и наковальней. И хотя на молот больше походили кулаки Дэдхэда, влетит здесь, скорее всего, от командующего. За неповиновение.
А он даже не виноват, он просто рядом стоит!
– В этом, что ли, проблема? – обозлился Дэдхэд. Командующий едва доставал ему до середины честплейта шлемом, хотя остроконечные крылья поднимались выше. Для любого меха его роста это создавало любопытный эффект: он будто замирал над собеседником, готовясь на него спикировать, даже когда просто стоял рядом. – Скролл Аут у тебя этот кусок ржавого металла украдет?..
– Еще одно слово, морда исполосованная, и следующим твоим местом назначения будет штрафбат, – Хайтспот бесцеремонно ткнул в него острым когтем. Скэйрсиду было с чем сравнивать, лезвия в честплейте Дэдхэда сверкали повнушительнее, но… – У твоего солдата совсем плохо с дисциплиной, Дайк. Может, ему тоже пасть запаять?
– Я это исправлю, сэр, – клешня снова клацнула. Он их натачивал, понял Скэйрсид, и очень остро. Чего еще ждать? У боевиков каждая часть корпуса – оружие.
И – вдруг осознал Скэйрсид – Хайтспот только что задел бригадира за искру своим… комментарием. Он ведь имел в виду эмпурату, да? Скэйрсид имел лишь общее представление об этой давней омерзительной казни, но чтобы десептикон – десептиконский командир – кому-то… намекал на… он постарался скрыть свое удивление, опустив оптику в пол.
Почему Дайкдиггер вообще не… не исправит это… «уродством» Скэйрсид даже про себя назвать внешний вид бригадира не решался, но слово упорно лезло само.
– Судя по докладу Фиршота, это вход в сеть коммуникационных тоннелей, – продолжил Хайтспот, включая голографическую карту и отмечая на ней какую-то точку мигающим красным. – У вас будут зонды. Войдете, вытащите парочку их офицеров и свалите. Большего нам не надо. По первым же переданным координатам я пошлю бомбардировщиков, а дальше они запаникуют, – он ухмыльнулся, предвкушая давно желаемый исход кампании. – Выкурим их всех. А запорете задание – я вас казню.
Скэйрсиду стало совсем не по себе. Нет, он правда укомплектован неплохим набором зондов, ориентация вслепую на новой местности, в том числе под землей, это как раз его специализация. Но хотя Хайтспот описывал задание как не слишком сложное, пробуждало сомнения то, что ему активно возражали сразу два меха, очевидно, неплохо разбирающихся в том, с кем тут приходится сражаться.
– Хайтспот, ты же помнишь, что сказал… – начал Дайкдиггер, опустив голову. Узкая оптическая розетка и выдающиеся далеко назад антенны казались непропорционально маленькими для такого большого корпуса. Бригадир выглядел нескладным, особенно рядом с командующим, обтекаемость корпуса которого была заметна даже в робомоде.
– Молчать! Твой отряд, Дайк, нужен для того, чтобы наводить моих бомбардировщиков, – Хайтспот хищно оскалился. – Обеспечивать основным боевым частям успех – ваша прямая задача. На это вы еще годитесь. Обрастать ржавчиной в сервоприводах, пока Скролл Аут крадет мою победу, я не дам. Добудьте мне карту «паутины».
– Так точно, – мрачно, но четко ответил Дайкдиггер.
– Я нужен, чтобы вытряхивать топливные шланги из мехов. А не по тоннелям шляться, – возразил Дэдхэд.
– И у тебя будет шанс, – почти мягко сказал Хайтспот, а потом – Скэйрсид заметить не успел – оказался рядом и всадил чуть в стороне от неподвижного барабана дробилки когти. И дернул руку на себя, вынуждая Дэдхэда нагнуться. – Облажаешься – я тебя сам распотрошу.
Запустить сейчас перемалывающие ленты и снести ему башку было так легко! Командир, кажется, совсем не боялся, а ведь Дэдхэд мог просто еще чуть ниже нагнуться и активировать механизм…
Скэйрсид испугался, что его сейчас втянут в бунт.
– Понял, сэр, – мрачно отвесил Дэдхэд.
– Мы захватим материк. Я сделаю его своим. Никакого Скролл Аута, только наша победа, – Хайтспот отдернул руку, жест выглядел брезгливым. – Вы не пожалеете, когда все закончится. Даже ты, увалень.



– «Увалень», – повторил Дэдхэд зло. Свежие повреждения его не так беспокоили, как последнее небрежное оскорбление. – Шарк недобитый.
– Тебе и правда электрошок не помешает, – буркнул Дайкдиггер. – Что нарываешься? Это было ласковей, чем ты заслуживаешь.
Скэйрсид почувствовал себя еще более неловко.
– Хайтспот всех, кто не летает, за дронов держит, – Дэдхэд хлопнул Скэйрсида по спине так сильно, что тот пропахал в шлаке две глубокие борозды, сопротивляясь вдруг толкнувшей его вперед силе. – Добро пожаловать.
В его голосе разливалось искреннее раздражение.
– Хватит, – Дайкдиггер остановился. – Дэдхэд, вернемся с задания – все штрафные наряды твои, – то, как он бесстрашно одергивал утыканного лезвиями монстра, вызывало у Скэйрсида смесь уважения и восхищения. Хотя это, конечно, нормально. Он же лидер отряда, Дэдхэд обязан ему подчиняться. Но создавалось ощущение, что даже Хайтспота кон с крестообразным визором слушается меньше, чем своего непосредственного командира. – Скэйрсид, где зонды? Бери их и поехали. Времени в обрез.
– При мне они, – разведчик похлопал по выступающей над головой «пушке». – Контейнер и антенна.
– Ха! Я ж сказал, – воодушевился Дэдхэд. – Липовая пушка! А стреляешь-то тогда из чего?
– Эм… бластер? – Скэйрсид нерешительно посмотрел на Дайкдиггера. – Мне оружие выдадут? Сэр?
– Ох, ржа, ты еще и пустой, – бригадир притушил эмпурированную линзу с нижнего края, как будто закатывая ее. – Через шесть минут у ворот, – приказал он. – Дэдхэд, вооружи новичка. За опоздание зад твой необъемный надеру. Понял?
Он трансформировался и, разбрызгивая мелкие черные камни, уехал – видимо, за остальными членами отряда.
– Так точно! – вслед ему крикнул Дэдхэд и развернулся: – Эй, где твой энтузиазм, как там тебя… Скэйрсид?
– Вы… у вас… всегда так… брифинги проходят? – робко спросил тот, поднимая фейсплейт. Небо на Аршии было черное, мутное. – Это… как-то…
Дэдхэд рассмеялся снова. Он делал это с таким же эмоциональным накалом, как злился или – Скэйрсид немного мог наблюдать в начале этого странного дня – скучал. От всей искры. Его перепады настроения немного выбивали из колеи.
– Что, чуть не слил от их манеры миссии обсуждать? Да Дайк служит с Хайтспотом столько, сколько приличный солдат вообще не живет, – наконец махнул рукой Дэдхэд. – Он отличный бригадир, это все знают. Хайтспот всех, кто внизу копошится, ниже своего достоинства считает. Но у Дайка-то мозговой модуль на месте, хотя рожей он, конечно, не вышел.
И вот опять. Они… говорят про эмпурату так, словно бригадиру просто… от создания такой фейсплейт сделали. Вернее, не сделали. Никакого. У Скэйрсида не было времени зарываться в архивы памяти, которые пассивно подгрузили ему при создании, он просто почему-то знал, что… так не принято. Не должно быть принято.
– Но, честно сказать, Дайк так не распалялся раньше, – продолжал Дэдхэд. – Если он говорит, что дело – ржавь, то так и есть.
– Да ты тоже не… не очень-то…– Скэйрсид развел руками.
– Это да, – согласился вдруг Дэдхэд. – Хайтспот меня бесит. Пошли, – свернул он разговор. – Пушечку тебе по размеру подберем.
Он сдвинул пальцы, показывая размер скорее крепежного винта, чем бластера, и снова засмеялся в кулак.
Что ж, в этом полку, кажется, все не слишком тактичны, когда речь идет о внешности.



Скэйрсид записал в активную память имена всех новых сослуживцев, но все еще путал пятерых или шестерых (и не мог разобраться, почему два разных меха записаны одинаково), поэтому старался держаться поближе к тому, кто, по крайней мере, был ему знаком.
Загружать имеющиеся об Аршии данные ему приходилось по дороге. Несколько раз в местные сутки, когда все материки меняли форму, вдоль их трансформационных швов проходили мощные выбросы раскаленного пара.
Именно такой сейчас остался за спиной. Ясно, почему Дайкдиггер так их торопил: там, где они недавно проехали, разлилась река кипящего масла. Скэйрсид даже трансформировался – на безопасном расстоянии – чтобы получше разглядеть впечатляющую картину вмиг преобразовавшейся пустыни.
К счастью, то, как перестраивался материк, уже давно изучили. Цикл был известен, поэтому Дайкдиггер смог проложить маршрут к отряду Фиршота. И тем не менее из графика выбиваться было нельзя: если не проехать к следующей безопасной точке до новой трансформации, можно заживо расплавиться.
Но пару минут-то можно пропустить, он все-таки быстрее всех в отряде…
– Не отставай, – услышал Скэйрсид тут же. – Потом полюбуешься. Налюбуешься, я даже скажу. Видеть не могу эти паршивые фонтаны, – с чувством добавил Дэдхэд. – Дрянь полная.
– А ты это… не художник, – пробурчал Скэйрсид, которому картина показалась красивой.
Собственно, до этого он видел только помещения на станции, где его собрали, и картинки из архивов. На Аршии была сильно разреженная атмосфера, но что-то в газовой оболочке планеты заставляло пар обращаться в сверкающие капли. Скэйрсиду показалось, что они бьются о нагревшуюся металлическую почву, как осколки стекла.
– Не лезь туда, главное, а то с гусеницами попрощаешься, – предупредил Дэдхэд. – Эти кристаллы взрываются от малейшего касания. Давай, двигай уже.
Нужно было, наверное, как-то сосредоточиться на деле.
– Кто-нибудь уже спускался вниз раньше? – Скэйрсид рухнул на гусеницы и поддал скорости. И почти тут же задрифтовал, когда ему показалось, что он вот-вот наедет на что-то, блеснувшее под дальними огнями. А если эти стеклышки тут везде пораскиданы?..
Кто-то впереди заржал, и он постарался сосредоточенно следовать по уже проложенным следам, нагоняя Дайкдиггера.
Его команда была… разношерстной. Кажется, Дайкдиггер сколотил под своим началом болтов из разных функциональных отрядов, поскольку кое-кто тут явно был слишком легким для полноценного бойца арьергарда, а кое-кто, напротив, тяжеловат для скоростных перебросок из точки в точку.
Дэдхэд обмолвился, что Хайтспот не жалеет «ползунков», поэтому ничего удивительного в разношерстной компании не было: кто выжил, тот и перекочевал под начало Дайкдиггера. Это, с одной стороны, делало отряд способным выполнять самые разные задания, с другой, шло несколько вразрез с той доктриной, которая была заложена в мозговой модуль Скэйрсида. Впрочем, многое, что в него было заложено, подвергалось стремительной переоценке в тот самый момент, когда они преодолевали каньон, размытый раскаленными потоками слившихся сейчас технических жидкостей планеты.
Скэйрсид буквально чувствовал, как недружелюбная Аршия увлеченно царапает его гусеницы. Он был самым легким бойцом здесь, а в альтмоде годился, только чтобы давить не очень массивных врагов. Тем, кого наскоро собирали для выполнения конкретной функции в армии, ничего лишнего не прикручивали – все-таки каждая интегрированная система требует внимательной, филигранной отладки. Ладно хоть, внешне он не казался таким слабым, каким себя чувствовал.
Все в отряде, кроме Дайкдиггера и Дэдхэда, были стрелками, но эти двое компенсировали невозможность ответить на дальний огонь мощной броней, поглощающей выстрелы, пока ты подходишь на расстояние удара. А от Скэйрсида требовались проходимость, скорость и легкость. «Недотанчик», – как дружелюбно поприветствовал его один из новых камрадов. Кажется, Питкрашер (кто-то из них). Или Байворд. Звучало все равно лучше, чем презрительное «штамповка», которое в сторону прошипел Бэкшот.
– Командир? Дайкдиггер? – ну, хотя бы догнать бригадира ему удалось без труда. – Ты сказал… вы не проводили разведку? Совсем?
– Ха, – что-то в металлах на этой планете создавало помехи, и голос Дайкдиггера скрипел, прерываясь. – Я погрешил против правды, но немного. Наших разведотрядов мы лишились в первую очередь. Нашли несколько бункеров, но глубоко не спускались. Бойцы Хайтспота не приспособлены к сражениям в узких коридорах и исследованию пещер.
– А-а… а вы? Мы? – Скэйрсид видеозахватом отыскал Дэдхэда. Тот плелся позади, оставляя за собой широкие следы. Если бы их хотели тут выследить с воздуха, никаких проблем бы это не составило. Правда, аршиты предпочитали все делать, не высовываясь на поверхность… интересно, какую вибрацию создают десяток танков и пяток бронированных колесных? Слышат ли враги их… из-под земли?
– Сегодня мы – разведотряд, – хмыкнул Дайкдиггер.
– А что там за зонды расхваливал Хайтспот? – спросил Дэдхэд.
– О, я… я получаю с них данные даже на очень большом расстоянии. Они могут просканировать сеть тоннелей, а я составлю карту. Еще они засекают все формы кибернетической и органической жизни…
– Наши встроенные сканеры под поверхностью планеты сбоят как проклятые, – сказал Споттер. В робомоде он немного прихрамывал, но сейчас ехал бодро, не болтался в хвосте.
– У моих зондов диапазон шире встроенных. Правда, их немного, их надо подзаряжать, но…
– Супергерой наш, – пропел еще кто-то, не идентифицируемый пока по голосу. – Размером с кнопку.
Глухой гогот Дэдхэда уже даже не удивил Скэйрсида. Оставалось только игнорировать все, что он скажет…
– Кнопка! – повторил Дэдхэд и, демонстрируя полное отсутствие изысканности в вопросах чувства юмора, пояснил причину своего веселья: – Если в робомоде вниз головой перевернуть!..
Кажется, даже Дайкдиггер зафырчал, скрывая смешок за рокотом двигателя, и Скэйрсид окончательно отчаялся.



– Почему «паутина»? – спросил он.
Они добрались до воронки, и Фиршот уже выдал им то немногое, что знал о местности. Его солдаты оказались редкими удальцами, выдержавшими прямое столкновение не с гончими, а с самими аршитами. Правда, никто не мог объяснить, как так получилось, что после боя не осталось ни одного дезактивированного корпуса противника, но по сравнению с другими загадками Аршии это было не таким уж странным.
«Сквозь землю провалились» было вполне подходящим выражением, когда речь шла об аборигенах.
Подобные воронки служили своеобразными вратами в подземный мир. Десептиконы и раньше захватывали такие, но обычно они оказывались покинутыми… и никуда не вели. Аршитам по силам было заставлять металлические пласты сдвигаться, наглухо перекрывая проходы.
В этот раз бойцам Фиршота удалось заблокировать механизм. Фиршот потерял больше половины личного состава, зато теперь оптике открылся непроглядно черный спуск вниз. К настоящим территориям врага – где они жили, группировались для атаки, изобретали новые способы убивать захватчиков. Это вам не скучная, постоянно заливаемая то лавой, то маслом, то расплавленным металлом пустыня. Это секреты, позволяющие управлять планетой… и возникать из ниоткуда, прямо под ногами ни о чем не подозревающих десептиконов, избегая сканеров и всевозможных ловушек.
Чувство ответственности окончательно разлеглось на траках Скэйрсида, не таких широких и грубых, как у Дэдхэда или даже Дайкдиггера. И ему нужно… им нужно вытянуть целую кампанию, просто нырнув в огромную… нору.
Ему казалось, что никто вокруг не дрейфит. Скэйрсид никогда столько дезактивов не видел, как около этой воронки. Солдаты собрали все корпуса в одном месте. Изрезанные, прожженные, заляпанные чем-то неизвестным, белым, похожим на органическую слизь… Скэйрсид старался контролировать сервоприводы и вокалайзер, но ему показалось, что голос все равно дрогнул.
– За три месяца мы один участок их… коммуникаций смогли изучить, – пояснил Дайкдиггер. Они расположились на краю воронки – небольшая передышка перед тем, как пойти внутрь. – Меня там не было. Споттер, расскажи Кнопке про «паутину»! – крикнул он.
А потом отстегнул гибкий бронированный щиток с шеи, и Скэйрсид, засмотревшись, не успел возмутиться тому, что его снова назвали глупым прозвищем. Ему с трудом удавалось не пялиться, и он почти испытал облегчение, когда понял, что шея у Дайкдиггера выглядит нормально. Но вот то, что бригадир сделал потом, уже было необычным. Ловко орудуя когтями, он вытащил из сабспейса внушительный шприц, заполненный – судя по цвету – энергоном, и всадил иглу в центральную трубку.
Ох. Да, у него же нет прямого доступа к верхнему клапану. Скэйрсид торопливо отвел взгляд. С Дайкдиггером было так же сложно, как с Дэдхэдом. Кто разберет, куда точно они оба смотрят?!
Споттер развалился рядом, разложив под головой стальные лепестки, в альтмоде формирующие охладительную трубку вокруг его лазерной пушки.
– Как ты себе представляешь тоннели, которые они используют для перемещения? – спросил он.
– Ну… сеть… коридоров под поверхностью планеты? Наверное, на разных уровнях, и…
– И они невероятно разветвлены, – кивнул Споттер. – Запутаны. Это в прямом смысле паутина. Местами такая тонкая, не то что Дэдхэд – ты не пролезешь. Местами болты Хайтспота пролетели бы без проблем. А еще, ха, мы так и не поняли, как они перемещаются там. Далеко не всегда есть переходы между тоннелями, зато гончие прыгали на нас с потолка. В прямом смысле.
– Там, наверное, заблудиться – как масло слить, – пробормотал Скэйрсид.
– Потому ты и с нами, – Дайкдиггер осторожно извлек иглу и шлепнул что-то на шланг. Полупрозрачный гель мгновенно затянул дырку. – Я видел твои техданные. Экспериментальный проект, инфу с зондов без подключения выкачивать можешь.
– Это… на базе разделенной нейросети сформировано, – согласился Скэйрсид и не очень понял, почему все так на него уставились. К тому, что «штамповка» многим не по искре, он был морально готов, об этом шептались на его родной станции слишком громко. Но большинство членов отряда пока не проявляло к нему сильного негатива. – Я в мозговой модуль получаю сигналы.
– Хайтспот за него сразу схватился, – хмыкнул Дайкдиггер, обращаясь к остальным, и вернул щиток на место. Так или иначе, слушали почти все, только Дэдхэд в сторонке заканчивал догрызать прессованный энергон сверх пайка, а Гроссофтер убедительно требовал с ним поделиться, поскольку Дэдхэд, по его мнению, был ему должен. На ругань меха со скрещенными гусеничными лентами на честплейте Дэдхэд не обращал внимания. – Кнопка из ограниченной партии. Да?
– Я не… – он хмуро передернул плечами.
«Из партии». Звучало так, будто он вообще годился только для одной какой-то цели, и, судя по всему, эта цель была – сдохнуть в неведомых черных глубинах «паутины». Конечно, его построили, чтобы десептиконы могли успешнее и быстрее захватывать новые планеты, но… но ведь… «У вас есть шанс на большое будущее», – так говорили их конструкторы, заканчивая тесты, пока у новеньких «штамповок» процессоры раскалывались от усиленной загрузки данных.
– Нас пятьдесят разных моделей. У меня вроде как… самый тяжелый альтмод был, поэтому, когда командующий Хайтспот запросил подкрепление, меня к вам направили.
В окружении бойцов Дайкдиггера слова про «тяжелый альтмод» звучали особенно жалко.
– Не говоря о том, что наш малыш может маскировать электромагнитные поля и шифровать сигналы со сменой ключ-кода раз в минуту, – продолжал Дайкдиггер. – С таким талисманом мы в самом выгодном положении.
Хайтспота Дайкдиггер отговаривал от операции, а своим бойцам представлял новобранца гарантом успеха миссии… а еще – пассивным придатком к команде.
Было бы очень неуместно наезжать на бригадира из-за снисходительного «наш малыш», так что Скэйрсид посильнее сжал кулаки. Он сейчас жалел, что у него нет маски, потому что всем видно, как он бессильно злится.
Он так и не успел ничего придумать. Громкий взрыв в стороне заставил всех схватиться за оружие – или активировать его. Скэйрсид уже представил прущую из воронки толпу аршитов – тонкокорпусных, с гладкими безлинзовыми шлемами, – но Фиршот заорал что-то про идиотов, которые не смотрят, куда прут. Дайкдиггер и часть его солдат спустились чуть ниже. Дэдхэд лениво подошел к краю:
– Аршиты подбрасывают дождевые кристаллы иногда. Под гусеницы смотри, короче.
Подорвавшийся десептикон пытался подтянуть отлетевшую в сторону ногу, запекшийся энергон бугристой коркой покрывал слом. Болты Дайкдиггера смеялись – видимо, не упускали момент, когда можно попотешаться над кем-нибудь, кто не может в ответ вдарить посильнее.
– Ты больной, выходит? – спросил вдруг Дэдхэд, и Скэйрсид обнаружил, что десептикон-дробилка нависает над ним сзади.
– Что? Почему? Что вы все привязались вообще? – рассердился Скэйрсид отчаянно.
– Разделенная нейросеть, это вроде когда тебе больно из-за другого болта? – простодушно пояснил Дэдхэд. – А ты с зондами коннектишься. Это же хуже дронов, наверное!
Скэйрсид моргнул оптикой, а потом подавил желание обозвать здоровяка тупицей при сотоварищах.
– Нет. Мне не больно. Это как если бы тебе было больно, когда… когда ты эту свою штуку активируешь, – он ткнул пальцем в дробилку.
– А. Ну, это приятно, – ухмыльнулся Дэдхэд. – Хорошо тогда, Кнопка, погнали вниз.
Что – «хорошо» – Скэйрсид так и не понял. Но прозвучало так, будто Дэдхэд был рад, что новобранцу не нужно лишний раз сочувствовать, и можно продолжать с чистой искрой унижать его из-за недостаточных габаритов.
Как будто перед оптикой не разворачивалась сейчас наглядная демонстрация того, что чужая боль здесь никому не мешает веселиться.



Сигнал с зондов становился слабее, и Скэйрсид все ускорял шаг. Он открыл панель на предплечье, дублируя на экран информацию о сетке коридоров. Сложное их сплетение и правда выбивало из колеи: зачем тратить столько сил, прокладывать такое множество путей, большая часть которых не пересекается… иногда так близко, что можно пробить стену – и оказаться в соседнем проходе?
Стены коридора, по которому они спускались, были из черного гладкого металла. Иногда встречались выбитые глифы, и Скэйрсид фиксировал их на карте, но пока не понимал, что они значат. По данным десептиконов, аршиты хотя и не входили в Галактический совет (что не странно, кибернетический вид все же – да и недостаточно технически продвинуты, чтобы активно выступать на политической арене), но контактировали раньше с гостями извне. Однако доступ к примитивному словарю (преимущественно фонетическому) не помогал ни в чем разобраться. Обычно глифы закручивались вытянутой спиралью от пола до потолка, но иногда попадались под ногами или на своде тоннеля.
Еще одна аршитская загадка? Скэйрсид отдельно просканировал несколько спиралей, но ничего особенного в них не обнаружил – никаких спусковых механизмов ловушек. Может быть, это указатели? О, им не помешали бы указатели…
Когда он открыл тубус и выпустил парящие на высоте его фейсплейта зонды, когда те разлетелись, ныряя в разные коридоры, чтобы бесшумно двигаться по ним и сканировать, выискивая другие пустоты, он почувствовал себя спокойней. Это дело было ему понятно. Он это умел: приоритетные задачи исполнялись легко и с удовольствием.
Правда, «паутина» аршитов угнетала помехами и небольшим расстоянием контакта с зондами. Скэйрсиду приходилось постоянно корректировать настройки, а через несколько часов он почти перестал получать сигналы.
Дайкдиггер шел впереди, сворачивая там, где говорил Скэйрсид, остальные плелись сзади. Первое время все ждали атаки, но потом начало казаться, что аршиты уже сбежали, а движение пластов металлической породы использовали, чтобы обрубить все важные выходы. Правда, зонды не высветили еще ни одного тупика.
Отряду хотелось как можно быстрее найти любое укрепление аршитов, не то что базу – хоть бы склад. Место, где будут если не офицеры, то просто компьютеры, из которых можно что-нибудь выкачать. «Где уже, наконец, начнем драться», – повторял Рук. Проблема заключалась в том, что Скэйрсид видел, благодаря зондам, замкнутую систему коридоров, которые никуда не вели. Они поднимались выше или спускались вниз, расширялись и сужались, но пока не встретилось даже намека на то, что здесь вообще есть что-то иное, кроме коридоров. Следов было много, и все они принадлежали когтистым четырехлапым созданиям – гончим аршитов, по всей видимости.
Он начал думать, что, возможно, эти тоннели использовались только для транзита на поверхность, и нужно отыскать выход на какой-то более глубинный уровень, где таятся противники и хранятся секреты Аршии. Но так как пока ничего похожего не встречалось, он молчал, обрабатывая и анализируя информацию до процессорных болей. Чтобы слышать зонды сквозь помехи, приходилось непривычно напрягаться, и это, кажется, было написано на его фейсплейте.
Надо попросить маску. Когда все закончится. Вот они вернутся, и… почему всем в обязательном порядке не проектируют маски? Это же не нитро и не ракеты какие, а металлическая пластина поверх фейсплейта. Сейчас даже Дайкдиггер был в более выгодном положении! Он всегда кажется сурово-невозмутимым, даже когда смеется или ругается.
Интересно, ему тоже не по себе? Никто ведь не узнает.
– Тут шарков отряд таких, с зондами, нужен, – бормотал за спиной Скарк. – Мы тычемся вслепую.
– У Скролл Аута таких болтов сколько, сорок девять? А у нас один, – согласился Дэдхэд. – Отстой.
Дайкдиггер приказал заткнуться. Скэйрсид шифровал сигналы, производимые любым кибертронцем в онлайне, это правда, но эхо чужого голоса приглушить был не в силах, а внутренняя связь здесь не работала.
Скэйрсид чуть отстал, убеждая себя, что стесняться или чувствовать себя виноватым не нужно. Они все тут выполняют приказ, нравится это им или нет. Он делает все, что в его силах. У него только четыре зонда, больше поддерживать не получается. От долгого напряжения и так все гудело – когда он говорил Дэдхэду, что это не больно, он не ожидал таких сложностей с трансляцией.
– Почему командующего так… бесит Скролл Аут? – спросил Скэйрсид негромко.
– Ха. Философским вопросом задаешься, Кнопка, – махнул Рук огнеметом, который держал на взводе. – Хайтспоту только бы Скролл Аута обскакать. Сколько я в этом полку, эта грызня вообще не заканчивается.
– Он повышения хочет, – встрял Питкрашер («тот, что без маски», – идентифицировал Скэйрсид), догоняя их. – Ясно же: кто захватит Аршию, получит весь дивизион. Так что надо выделиться любой ценой.
– Наших нервных блоков ценой, – буркнул Дэдхэд.
– А тебе что? – резко бросил Дайкдиггер. Он вроде и голос не сильно повышал, а все равно звучал угрожающе. – Ты солдат – выполняй приказ, а не болтай. То, что ты большой парень, ниболта никому не важно.
Дэдхэд недовольно заворчал двигателем.
– К голосу разума Хайтспот не прислушается, даже если это будет голос Девастатора, – хихикнул Байворд.
– Полный отстой, – подтвердил Дэдхэд.
Тут Скэйрсид чуть не потерял сигнал, выкрутил мощность антенны на максимум и споткнулся от того, как мгновенно зафонили обступившие его танки.
– Эй. Ты норм? – спросил кто-то. От его приближения помехи зашипели еще сильнее.
– Норм, норм, – Скэйрсид вцепился в антенну. – Слишком… момент, я перегружусь. Подождите, пожалуйста.
Дайкдиггер остановился чуть впереди, прислонился к стене и скрестил руки на честплейте. Двое продолжали целиться в подсвеченный мощными фонарями коридор впереди, еще пара бойцов обернулись, чтобы вездесущим аршитам не удалось зайти сзади. Они оставили за спиной слишком много поворотов и ответвлений, чтобы не ждать атаки с тыла.
– Извините, – промямлил Скэйрсид. Ну вот, попробовал удовлетворить свое любопытство, а в итоге чуть зонды не растерял. – Настройки… надо вернуть…
– Делай, что нужно, – распорядился Дайкдиггер. – Ты единственный тут ориентируешься. Мы слепые совершенно.
Скэйрсид сполз на пол – гладкий, сплошной, без единого шва – и отрубил почти все программы и датчики, мощность процессоров направляя на то, чтобы транслировать сигнал зондам. Он даже не ожидал, что попытка пробиться сквозь помехи, создаваемые самой «паутиной», выведет его из строя так быстро. Зря он повысил чувствительность, здесь все… фонило чем-то, будто было пропитано едва заметными потоками сигналов, и было физически больно. Невыносимо, остро больно.



Кнопка хлопнулся фейсплейтом в пол.
– Вот ржавь, – Споттер наклонился и потряс разведчика за плечо. – Он оффлайн.
Дайкдиггер подскочил, перевернул корпус и взглянул в темную оптику. В глубине моргали слабые огоньки. Экран на открытом предплечье шел помехами, иногда тускнея, но не вырубался. Карта, впрочем, плясала так, что непонятно было даже местоположение отряда.
– Перезагружается, – сказал он коротко. – Подождем.
– Отлично. Мало того что «штамповка», еще и бракованный, – рыкнул Бэкшот.
– Мы тут стоим как, ржа, в чистом поле, – Дэдхэд выразительно сплюнул маслом и плюхнулся на пол, притуливаясь к стенке. – Мне, может, мишень на спине нарисовать?
– У тебя честплейт как мишень, – хмыкнул Байворд.
– Давай, попади, – Дэдхэд без труда пихнул его кулаком в колесо на бедре, не вставая, зато выщелкивая лезвия. – Я тебе супинаторы пощекочу.
Он был совсем не против кого-нибудь сейчас приложить, и сослуживец вполне годился. Вот только, к сожалению, дальше на рожон не полез.
Дайкдиггер поддел клешнями Кнопку и подтащил его к стене рядом с Дэдхэдом. Разведчик тихонько гудел, демонстрируя, что не умер внезапно от искрения в мозговом модуле или еще какой ржавчины.
Его оптика загорелась через несколько минут, и он тихо застонал. Жалобно оглядел нетерпеливо переминающихся десептиконов и неуверенно выдавил:
– Сколько… времени сейчас?
– Ты кого спрашиваешь? У меня хронометр почти сразу сбился, как мы вошли, – сообщил Дэдхэд.
– Мой тоже, – Редгласс поднял голову, отвлекаясь от подкручивания винтов, поддерживающих наколенник. Меха, броня у которого пребывала бы в более расхлябанном состоянии перманентно, стоило еще поискать.
– И мой, – Дайкдиггер нервно пощелкал клешнями.
– В «паутине» всегда так. Аршиты что-то делают, чтобы мы теряли ориентацию здесь… электромагнитное излучение или что-то в таком роде, – пояснил Споттер с ощутимым волнением. – Ты защищен лучше, Кнопка.
– Я… не могу синхронизироваться с зондами, – разведчик дернул руку вверх и уставился на экран. Дэдхэд заглянул тоже, но ничего не понял в сияющей сетке белесых линий. – Я… надо найти их. Они выключились, когда я отрубился. И мне показалось, перед оффлайном я получил какой-то странный сигнал… я не уверен, – он растерянно поднял взгляд на Дайкдиггера.
Дэдхэд слегка дернул его за пушку – за антенну, – и он выдал смесь ойканья и ругани, которая была бы забавной, если бы разведчик не стал вдруг бесполезным довеском в их отряде.
– Не было печали, – зло зашипел Скарк. – Экспериментальный образец, ржа.
– Я не… – возмутился было Кнопка, но стих и добавил тускло: – Мне хотя бы один найти. Я по цепочке активирую… они соподключены…
– Где, по твоим данным, ближайший? – Дайкдиггер мотнул вытянутым шлемом в сторону экрана.
– Ниже. Идти, наверное… часа три, – прикинул Кнопка безрадостно. – Там коридор расширяется, это последние данные, у меня обрыв карты дальше.
– Выдвигаемся, – приказал бригадир.
Дэдхэд неохотно поерзал, но все-таки оторвался от пола – и вздернул разведчика следом. Тот охнул.
– А говорил, не больно, – грозно сказал Дэдхэд. – Врешь ты много.
– Первый раз так, клянусь, – скрипнул Кнопка. – Я даже не понимаю…
– Слабаки не выживают, – отрезал Дэдхэд, глядя на него сверху вниз. – Мы не обязаны тебя на себе возить. Вырубишься еще раз и оставишь нас без карты в этой дыре…
– …бросите меня? – тускло спросил Кнопка. Даже не возмутился, надо же. И не попытался сказать, что без его хваленых зондов они могут целую вечность блуждать в «паутине».
Дэдхэд мрачно подтолкнул его в спину:
– Нет. Но я тебя отделаю. Ясно?



– Гвоздей Хайтспоту в бак, – ворчал Скарк.
Разведчик опасливо посторонился. Хотя он и следил за картой, вперед теперь не совался, и поэтому оказался в середине группы. Судя по тому, как он дергался, ему казалось, что все бойцы злы исключительно на него. Никто не пытался разубедить его – пусть пока почти бесполезный, Кнопка был хотя бы забавным.
– Жаль, что тебе так не повезло, – снова решил подлить масла в огонь Дэдхэд, раз развлечь себя все равно нечем. Разглядывание однообразных коридоров с тупыми гравировками вызывало у него только скрежет дент. – У Хайтспота только летунам хорошо, а мы так, на побегушках у бомбардировщиков.
– Я б этим болтам крылья-то пообрывал, – лязгнул Рук кулаком о ладонь. – Им никуда не приложиться, а мы тут краску обдираем, – коридор и правда сужался, Дэдхэд уже давно шел, пригнувшись, да и остальным было не очень просторно.
– Н-но, – неловко начал Кнопка, – разве не должно быть… командной работы? Мы наводим их на нужные точки, чтобы…
Кто-то захохотал за спиной и тут же подавился смехом. Эхо разнеслось по коридорам и быстро заглохло.
– Такими успехами, они будут на наши потухшие искры наводиться, не иначе, – хмыкнул Байворд. – Да я, когда меня переводили, даже не думал, что где-то могут, ржавь, танков гнобить!
– Рассказывай! – поддакнул Дэдхэд. Он шагал замыкающим, но старался влезть во все разговоры.
Кнопка затравленно переводил оптику с одного здоровяка на другого.
– Слушай их поменьше, – вмешался Дайкдиггер, снова портя развлечение своей унылой линзой. – Скролл Аут, командующий разведкой, все миссии умудряется вывернуть… ну, как по учебнику. Они часто вместе работают: Скролл Аут собирает данные, Хайтспот разносит все к шаркам.
– Но у Скролл Аута обаяние в обхвате как Титан, а у Хайтспота рожа кривая, и говорит он так, будто все ему должны, – вставил Байворд.
Когти бригадира угрожающе клацнули, и Байворд выразительно вскинул голову, уставившись взглядом в потолок. Мол, ничего не говорил, вообще молчал.
– Скролл Аут умеет все так представить, что после каждой кампании все реверансы ему, а Хайтспот… Молодец, да, но просто свое дело делает, – добавил Споттер.
– Тупой боевикон. Как мы с болтами, – Дэдхэд попытался развести руками, но металлом пальцев заскрипел по стенке. – Никто спасибо не скажет, хоть ты топливный насос порви.
Не то чтобы его это волновало, но выражение лица маленького разведчика, представлявшего себе беспросветное будущее в подчинении вечно злого и полного предрассудков начальства, было завораживающим. Кнопка оборачивался к Дэдхэду, пытаясь по перечеркнутому крестом фейсплейту понять, врет тот или нет, издевается или говорит серьезно, и в такие минуты казался еще более беспомощным.
– Все, отставить, – Дайкдиггер со свистом взрезал когтями воздух. – Выполним задание, принесем Хайтспоту, что он там хотел, и нажремся. Я проставляюсь.
– Где ты хайгрейда-то столько возьмешь? – хохотнул Дэдхэд, которого, впрочем, предложение выпить развеселило.
– Это уже мое дело, – единственная линза бригадира вызывающе сверкнула.
– Эй, Кнопка, тебе хайгрейдом заправляться можно? – гыгыкнул Байворд. – Или проц снесет?
Дэдхэд услышал сдавленное бормотание: «Да вы все тут в Хайтспота!», – но задирать мелкого дальше пока не стал. Даром он уже столько тысяч лет мехов пытает, что ли? Если сразу слишком сильно надавить, легко сломать. А с Кнопкой еще долго веселиться можно, так что…
Разведчик потирал шлем одной ладонью и вертел головой по сторонам, все сильнее отставая. Почему именно он вызывал у новичка больше доверия, Дэдхэд себе объяснить не мог. Но Кнопка именно его шепотом спросил:
– Это вообще нормально – дискриминировать по альтмоду? Разве мы не… разве десептиконы не…
– Тебя когда собрали?
«Дискриминировать». Слова-то какие. Дэдхэд даже подшучивать не стал над тем, что этот вопрос задает ему вчера склепанная «штамповка», предполагаемая продолжительность жизни которой – одна-две боевых операции. Ладно уж, Дайкдиггер задал тон – не гнобить мелкого без причины, и Дайкдиггера стоило слушаться. В отряде командиру решать, когда и кому не давать прохода.
– Я… ну вот… для этой кампании, – смутился Кнопка. – Но я… у меня есть файлы в памяти… довоенная история…
– Довоенная история вокруг тебя, – снисходительно заметил Дэдхэд, теряя интерес к разговору. Лекции читать о десептиконской морали он не подписывался. – Я или вот Дайкдиггер – это довоенная история. Он Луну-2 перекапывал, а я в Пескус Хексе мусор утилизировал. Дискриминация – это когда тебе лицо публично выдирают, парень. А Хайтспот просто мудак.
– Но ведь так не должно быть! – горячо, правда, по-прежнему на минимальных настройках вокалайзера зашептал Кнопка. – Разве восстание было не затем, чтобы все… все были… равны и вместе… вместе строили мир?
Дэдхэду окончательно расхотелось шутить. Он еще помнил время, когда думал точно так же, но служба что-то ломала в изначальной идее, он сейчас пытался нащупать – что, и никак не удавалось. Попытки поразмыслить отвлекали от приятного предвкушения битвы.
Ему нравилось убивать. Может, было что-то еще – что-то, почти забытое, – до войны. Но теперь… В конце концов, пожаловаться на несправедливость – это святое, однако его актив был вполне сносным. Он был ценным солдатом, командование любило демонстративные пытки, а куда уж эффектнее. Хайтспот в него не одного автобота засунул, а когда те раскалывались, всегда можно было это отпраздновать. Сначала победой, потом хорошим таким отгулом.
Можно сказать, Дэдхэд развернулся на службе. Да, бывает, когда – как сейчас – болтаешься в какой-то клоаке, и это ужасно бессмысленно, но чаще удача ему улыбалась. Перемалывать автоботских шпионов, чтобы те вместе с энергоном изливали все тайны своих начальников, было непыльным занятием – и полезным заодно.
Не то что в отходах по колено ворочаться, пока тебя ни в шаникс не ставят. Даже когда прозвище давали – поиздевались вдоволь. Попытки взять другое имя проваливались: сослуживцы непременно вытаскивали из личного дела именно это и уже не отцеплялись. Все, что Дэдхэд смог, это разбить столько посмеивающихся голов, что буквальное значение стало превалировать над переносным. Раздробить кому-нибудь башку несложно, а уважение к тебе моментально подскакивает.
Вот видел бы Кнопка, как он это делает, мигом перестал бы докапываться.

@темы: вселенная: IDW, комикс: MTMTE, R, творчество: фанфик

---

MTMTE #56

[Hot Rad]

Выпуск, где мы возвращаемся к Луне-1, Форт Максу, Ред Алерту... и не только.

More Than Meets the Eye #56:
купить на Comixology
скачать с яндекс-диска

В комментариях можно делиться впечатлениями!

@темы: вселенная: IDW, комикс: MTMTE, официальное: аудио, скачать

---

Till All Are One #3

[Hot Rad]

'Till All Are One #3:

купить на Comixology
скачать с яндекс-диска

В комментариях можно делиться впечатлениями.

@темы: вселенная: IDW, комикс: TAAO, скачать

---

[Verit]

Ну что, кто уже успел оценить "Войны комбайнеров"?
Если не успели – приобщайтесь! Комбайнеров хватит на всех!

Вторая серия!!111

но вообще я не отвечаю за вашу реакцию

@настроение: здесь должен быть тег "Вселенная: ??? ?????? ?? ?????? ?"

@темы: официальное: видео, сериал: другое

---

MTMTE #55

[Hot Rad]

Финал арки "The Dying of the Light" и – кажется – второго сезона.
Кто такой Тарн? Почему Родимус стал синим? Кто умрет в выпуске? Чем занимался Некробот последние месяцы? На один из этих вопросов вы не узнаете ответа!

More Than Meets the Eye #55:
купить на Comixology
скачать с яндекс-диска

+2

В комментариях можно делиться впечатлениями.

PS. По словам Робертса, в августе и сентябре нас ждут выпуски, являющиеся частью общего эвента Titans Return, в октябре, судя по всему, ничего не будет, в ноябре – Revolution, – а в декабре квест Лост Лайта продолжится!

@темы: вселенная: IDW, комикс: MTMTE, официальное: аудио, скачать

---

Transformers #53-54

[Hot Rad]

Transformers (Robots in Disguise) #53:
купить на Comixology
скачать с яндекс-диска

Transformers (Robots in Disguise) #54:
купить на Comixology
скачать с яндекс-диска

В комментариях можно делиться впечатлениями.

@темы: вселенная: IDW, комикс: RID/Transformers, скачать

---

'Till All Are One #1-#2

[Hot Rad]

Новый онгоинг от Мэгрид Скотт и Сары Питр-Дюроше – о Кибертроне, колониях, Виндблейд, Старскриме, комбактинах и всех-всех-всех.

Till All Are One #1:
купить на Comixology
скачать с яндекс-диска

Till All Are One #2:
купить на Comixology
скачать с яндекс-диска

В комментариях можно делиться впечатлениями!

@темы: вселенная: IDW, комикс: TAAO, скачать

---

MTMTE #54

[Hot Rad]

More Than Meets the Eye #54:
купить на Comixology
скачать с яндекс-диска





В комментариях можно делиться впечатлениями!

@темы: вселенная: IDW, комикс: MTMTE, официальное: аудио, скачать

---

Rescue Bots: 4x01-4x13

[Tailgate]

У Ботов-Спасателей в самом разгаре четвёртый сезон, а у нас ещё ничего не выложено. Исправляем!

RB 4x01: New Normal
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x02: Bridge Building
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

+11

RB 4x03: Arrivals
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x04: Plus One
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x05: Back to Virtual Reality
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x06: Vanishing Returns
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x07: Ghost in the Machine
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x08: Enemy of My Enemy
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x09: Mayor May Not
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x10: All Spark Day
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x11: Part-Time Heroes
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x12: The More Things Change...
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

RB 4x13: The More Things Stay the Same
смотреть онлайн на KissCartoon
скачать напрямую в HD

@темы: вселенная: Aligned, сериал: Rescue Bots, скачать

---

SOTW #5

[Hot Rad]

Финал Рекеров: скандалы, интриги, люкятвойотец, боль, безысходность, паучки.

Sins of the Wreckers #5:
купить на Comixology
скачать с яндекс-диска

@темы: вселенная: IDW, комикс: Sins of the Wreckers, скачать

---

Хасбро Революция

[Tailgate]

С сентября IDW начинает еженедельный пяти-серийный комикс-проект "Революция" - соединение некоторых канонов Хасбро в единую вселенную. В проекте участвуют следующие тайтлы - G.I. Joe, Transformers, Micronauts, ROM, Action Man, and M.A.S.K. (Mobile Armored Strike Kommand)). В рамках проекта нумерация некоторых комикс-серий будет обнулена и начата заново. Любителей Трансформеров это касается, в частности, из-за новой нумерации Transformers: MTMTE. Сценарист Джеймс Робертс через твиттер подтвердил, что "[МТМТЕ номер] 57 будет последним выпуском комикса в его текущей форме". Третий сезон МТМТЕ начнёт с новой нумерацией, с первого номера.

Революция принципиально почти не повлияет на задействованные в ней комикс-серии и по сути просто открывает возможность для камео и кроссоверов тайтлов Хасбро.

-промо-арт-

@темы: вселенная: IDW, комикс: MTMTE, комикс: RID/Transformers, новости

---

Сериал Transformers: Combiner Wars от Machinima

[Tailgate]

Уже 2го августа состоится премьера сериала Transformers: Combiner Wars от студии Machinima. Сериал, по заявлениям создателей, ориентирован на более взрослую аудиторию. На данный момент вышло три видео, представляющих основных персонажей и являющихся своего роде прологами к сериалу. Также на суд публики были представлены скриншоты будущего сериала и постер.

-скриншоты-

-дизайн персонажа для Викториона-

-видео-представления персонажей-

@темы: вселенная: другое, сериал: другое, новости

---

[Diana Vert]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

MTMTE #53

[Hot Rad]

More Than Meets the Eye #53:
купить на Comixology
скачать с яндекс-диска






В комментариях можно делиться впечатлениями!

@темы: вселенная: IDW, комикс: MTMTE, официальное: аудио, скачать

---

завтрашние комиксы

[Verit]

А завтра выходят РИД и МТМТЕ 53! Подождите еще шесть часов до рассвета или почитайте превью.

А вот обложки. К МТМТЕ:

+2

И к РИДу:

+2

@темы: вселенная: IDW, комикс: MTMTE, комикс: RID/Transformers, официальное: кадры/капсы/фото

---

[Diana Vert]

Название: Здесь тебя ничего не держит
Автор:  Diana Vert
Размер: 3350 слов
Персонажи: Фарма, Амбулон, Ферст Эйд, оригинальные
Категория: джен, грустно
Рейтинг: G
Краткое содержание: Еще один случай в Дельфи.
Примечание: 1. Джен-дженом, факт существования conjunx endurа есть.
2. Религиозные церемонии.

– В банке деталей почти не осталось трубопроводов, – пробормотал Амбулон. – Нам скоро придется из подручных средств клапаны делать.
В Дельфи операции на топливной системе стояли на втором месте после устранения внешних повреждений. Солдаты защищали энергоновые шахты, а сами заправлялись чем попало. Засорение фильтров, истертость шлангов, сбоящие насосы… Климат тоже влиял плохо – что на обшивку, что на состояние внутренних систем.
Самые сознательные пациенты Дельфи предусмотрительно использовали морозостойкое масло, обрабатывали суставы антикоррозийкой, меняли шины и проапгрейживали обогрев, а потом их скручивало из-за засорившихся форсунок. Или они выкашливали желеобразную слизь из верхнего шлюза. Или двигатель вдруг начинал расходовать втрое больше топлива. А все потому, что старый приятель посоветовал им добавлять в энергон присадку, которая помогает системам быстрее разогреваться на сильном морозе, или присыпать паек вот этим порошочком, или еще что…
Штат Дельфи единодушно сходился во мнении, что всем доморощенным советчикам надо открутить головы. Медики в боевых частях следят за соблюдением санитарных норм при выдаче энергона, но за веру каждого конкретного солдата в силу народной медицины они отвечать не могут, так что…
Кто бы поверил, что колики в топливном баке будут на Мессатине второй проблемой после оторванных рук и ног?.. Чаще всего автоботские молодцы решались предстать перед врачом уже в таком состоянии, что их глубокие внутренние проблемы могло решить только хирургическое вмешательство. Когда обрабатываешь тридцать таких идиотов в месяц – чтобы они умерли через пару дней, и на их место Праул прислал новых, не меньших придурков, – словосочетание «замена адсорбера» и слышать не можешь. Так что недовольство Амбулона было вполне понятно.
– Сейчас три пациента нуждаются в трансплантации, – Фарма бросил скучающий взгляд на электронную доску. – У нас два дезактива в морге. Оба подходят как доноры. Займись подготовкой к операции, я все устрою.
В военное время твой корпус после смерти может послужить еще лучше, чем при жизни. Вечно испытывающие недостаток деталей, медицинские станции давно освоили практику присваивания чужих комплектующих, даже если пациент не изъявлял желания становиться донором. Каждый раз, конечно, требовалось составлять объяснительную, доказывать экстренность ситуации, но, учитывая проблемы со снабжением, против скромной инициативы конкретного медблока помочь другим нуждающимся командование не выступало. При этом все понимали, что таких «инициативных» медблоков – море, и каждый относительно целый дезактив – это своего рода пиршество для живущих на скудном снабжении фронтовых медиков.
Ха. Как будто они берут детали себе.
– Насчет дезактивов, – Амбулон непривычно замялся, и Фарма заинтересованно уставился на него. У старшего врача не было привычки топтаться на одном месте. – Из части прибыл офицер. Один из скончавшихся пациентов – его conjunx endura. А еще они аннигилисты.
Фарма не шелохнулся. Оба меха, чьи остывшие посеревшие корпуса ждали простых военных похорон, умерли от серьезных повреждений. Одному во время сражения осколок пробил мозговой модуль. Раненый даже пробыл в сознании довольно долго, несмотря на искрящуюся голову, но все же отключился раньше, чем Фарма успел восстановить приток питания. Второй во время патруля попал в ледяной шторм, его электроника полностью вышла из строя, и он разбился о скалу, не справившись с навигацией. Его доставили в Дельфи уже затухающим, в регенерационной камере он оказался, когда связь между искрой и корпусом почти утратилась, и любые старания по восстановлению сталкивались с отторжением новых комплектующих. Все, что Ферст Эйд с Амбулоном смогли для него сделать, это вырубить нейросеть, чтобы угасание не было болезненным. Будь Дельфи оборудована лучше, они могли бы посадить искру на искусственное питание и подготовить новый корпус, но… тут и для простой пересадки топливных каналов деталей не хватало.
Официально, по протоколу, регулирующему похоронные ритуалы в зоне боевых действий, обоих ждала расплавка. Затем слитки, заваренные в скромные контейнеры с выбитыми именами, их военное начальство отпустит в свободное плавание по космосу. Безнравственно было разбирать сослуживцев на запчасти, и штат Дельфи старался не слишком часто прибегать к особым правам медиков в решении судьбы чужого дезактива. Амбулону не нравилось, что у них нет согласия пациентов, Ферст Эйд воспринимал это как-то слишком близко к искре, а Фарме не нравилось возиться с документами.
Но тут все было еще безрадостнее.
– …он как раз прилетел проконтролировать, знаешь, что мы ничего из него не вынем.
– Я понял, – мрачно кивнул Фарма, складывая руки на честплейте. – Хорошо. Остается один. Выбери пациента, который не дотерпит на внешнем питании до плановой поставки, остальным придется подождать. Ну, или разобьется кто-нибудь еще, – жестко добавил он.
Маленькие секты распространялись на войне, как грибок на сырых органических планетах. Мехам так хотелось верить хоть во что-нибудь, что они находили любой медицинский или социальный фактор, какой подворачивался под руку, цеплялись за него и строили вокруг этого свою короткую солдатскую жизнь. И с тех пор как говорить о святости Матрицы стало отчасти неловко, «три м» перестали притеснять, а довоенные кружки по духовным интересам окутал романтический ореол истории (ведь время все делает важным и значимым) развелись тысячи «аннигилистов», «спектралистов» и прочих сектантов.
Терпимо, если они пытались читать ауру медиков или таскали на шее голубые шарики, надеясь, что это убережет их от смерти. Печальнее, если они запрещали себя разбирать.
Аннигилисты настаивали на важности целостности корпуса. Они предпочитали после смерти исчезать полностью, чтобы и крошечного слитка не осталось, и настаивали, что Праймус принимает лишь тех, кого не привязывает к этому миру даже малюсенький болтик. Такие мехи вполне могли посетить поле битвы спустя несколько лет, чтобы отыскать там свою отодранную пластину, дико нервничали во время операций, настаивая, чтобы медики у них на глазах кидали извлеченные из них поврежденные части в кислоту, и даже после смерти умудрялись приносить немало проблем.
Не было заботы – придется устраивать похороны в соответствии с их религиозной традицией. Если бы можно было запретить на войне глупость, давно бы все закончилось...
– Эм-м, – Амбулон закрутил датапад в руках. – Ты ведь знаешь, у аннигилистов принято, чтобы корпус полностью растворяли… нет, это не проблема, у нас есть, где, хотя такой расход окислителей по нам ударит…
– Амбулон, это же последняя воля покойного, – протянул Фарма. – Мы что, хлорида пожалеем?
Тот заметно вспыхнул, уязвленный замечанием. Амбулон строго следил за тем, чтобы Дельфи была укомплектована хотя бы по минимуму, однако волновался вовсе не из скупости. Он всегда стоял за право погибшего найти такой покой, которого требовала его искра, если это вообще возможно.
Просто реактивы Дельфи получает раз в месяц, а то и реже. Амбулон был практичным мехом, вот и все.
Фарма тоже считал, что тратить такое количество химпрепаратов ради чужой прихоти просто глупо. Еще он, как главный врач, мог встать в позу и послать этого прилетевшего офицера вместе с дезактивным корпусом куда подальше. Пусть ищет желающих устроить ему кислотную ванну.
Но он не собирался так поступать. О, нет. Кто погиб в Дельфи, будет расплавлен в Дельфи. Ведь врачи несут ответственность за состояние корпуса до самого финала, верно? До сварки контейнера с выбитым именем. Так заведено.
– Нет. Конечно, нет, – Амбулон сердито уставился на экран, не желая откровенно выказывать недовольство начальником. Что ж. Знание своего места еще никому не вредило. – Есть еще кое-что. Смартган сказал, у них принято, чтобы последний, кто контактировал с корпусом, заверял его целостность во время церемонии. Подтверждал, хм, что все на месте. Ты оперировал Хиттера, так что… Мы с Ферст Эйдом ничего пока не… но он может взять на себя. Или я. Без проблем. Я имею в виду, не отвлекайся, мы все сами сделаем, – твердо сказал он, все еще не глядя на Фарму. – Я просто решил, что нужно поставить тебя в известность.
– Почему же, – проронил Фарма, скучающе скользя взглядом по плечам Амбулона, от одного лилового пятнышка просвечивающей краски к другому. – Я заверю.
Не ожидавший, что главный врач выразит желание участвовать в погребальной церемонии, Амбулон пару кликов вентилировал молча. Потом резко повернулся:
– Тебе надо будет только сказать пару слов над резервуаром. Нам придется… не важно, я все подготовлю.
– Отлично, Амбулон, – Фарма прислонился к стене, изучая растерянность подчиненного, которую тот старательно пытался скрыть. – Хорошо, что Хиттер, а не тот джет. Пришлось бы сопровождать его conjunx endura на место аварии, болтики подбирать. А туда не так легко добраться.
Амбулон метнул на него возмущенный взгляд – Фарма задумчиво разглядывал свои пальцы, отстраненно улыбаясь, – зашумел вентиляцией и вышел. Он отдавал себе отчет, что шефу просто не понравилось, что он нерасторопно мнется в кабинете, когда вовсю мог бы решать свалившуюся на голову медикам Дельфи проблему, но не понимал, почему колкость – лучший способ завершить разговор. Хотя, с Фармой – давно стоило привыкнуть.
Фарма дождался, пока дверь захлопнется, и с раздраженным вздохом вентиляции обратился к составлению заявления об изъятии донорских комплектующих. Готовые пустые бланки всегда были под рукой.
В жажде пополнения банка деталей не зайдешь далеко – нельзя просто разобрать меха на запчасти, отослав командованию жалкую отписку, ведь это безнравственно. Негуманно. Даже если никто не узнает, что до погребальной расплавки дожили лишь покореженные детали брони… мародерствовать таким образом – значит порочить знак автоботов.
Но пучок проводов разбившийся летун вполне мог пожертвовать другим бедолагам, верно?


Снег падал на серый корпус.
Незначительное количество воды не могло повлиять на реакцию, и все равно медлить не стоило. К счастью, оксиды и соли, выделявшиеся в процессе разложения, аннигилисты не считали своими непосредственными частями, но в случае спорной трактовки не хотелось дискутировать о слипшихся отложениях, оставшихся на дне передвижного резервуара.
Идеальным был сценарий, при котором от погибшего ничего не остается после обработки сильными кислотами и выпаривания раствора. Из-за последнего этапа аннигилистской церемонии они и торчали на крыше Дельфи вместо того, чтобы сделать все в помещениях госпиталя. Ведь пар непременно доставит перешедшую в новую форму искру Праймусу лично в руки… поэтому Хиттер смотрел погасшей оптикой в затянутое низкими серыми облаками небо, за которым прятался черный, такой привычный кибертронцам космос.
В космосе не было богов, но некоторые упорно искали их там. Все равно что подсыпать себе рутенивую крошку в паек и верить, что это поможет от обморожения двигателя.
Фарма надеялся, что его помощники подготовили все как следует, и не придется извиняться перед безутешным Смартганом за то, что насыщенности раствора не хватило на несколько сегментов нейроствола и пружины левой ступни. Ведь тогда понадобится делать второй заход.
Недостаточно просто плеснуть в резервуар немного азотной да соляной кислоты, чтобы расплавить корпус кибертронца. Для такого процесса требуются мощнейшие соединения и редкие катализаторы, запас которых не так легко восполнить. Амбулону и Ферст Эйду пришлось просчитать процентное содержание каждого вещества в составе, вычислить необходимый объем кислотной смеси, учитывая вес дезактива, строение его апгрейдов и все возможные преграды на пути к полному растворению – вроде антикислотных покрытий, которые на войне используют многие. Необходимо было предусмотреть все возможные погрешности – и, конечно, сэкономить.
Смартган выглядел взволнованным. Сначала он долго тряс руку Фармы, приветствуя его, и слишком сильно сжимал ладонь, а после кружил вокруг резервуара, пока младшие медики настраивали разогрев и подачу кислоты.
Он попытался объяснить Фарме, что нужно делать, но тот спокойно поднял ладонь.
– Мне знакома церемония, – произнес он. – Можем начинать, если вы готовы.
И вот они стояли напротив друг друга, Смартган – в ногах, положив руки на края резервуара, Фарма – у изголовья. Хлопья снега падали медленно, но почти не кружились. Казалось, они замирали на мгновение, прежде чем коснуться лежащего корпуса, словно боялись растаять, подобно бесконечному множеству их братьев, оседавших на белых крыльях Фармы и темно-зеленых дверцах Смартгана, красном шлеме Ферст Эйда и облезлой броне Амбулона. Но Хиттер не выделял тепла, и потому по его частично перепаянному фейсплейту не ползли капли.
Он лежал так, что дыры в затылке не было видно, но Фарма знал, что Смартган пристрастно осмотрел корпус перед началом церемонии. Амбулону или Ферст Эйду, возможно, пришлось разыскивать удаленные перед операцией куски в отходах, чтобы удовлетворить беспокойство скорбящего.
– …мы не видим, но твоя искра горит и сейчас. Просто – иначе. Как и свет Праймуса не заметен оптическим сенсорам, но ощутим… – голос Смартгана был теплым. Все остальное на крыше медстанции промерзло.
Фарма опустил взгляд. Хиттер был массивным мехом, едва поместился в передвижной резервуар. Руки спокойно лежали вдоль тела; колеса пришлось немного развернуть, но в пределах допустимого – калечить корпус для этого не понадобилось. Если бы Хиттер не влез, все оказались бы в неловком положении. Более крупных емкостей для растворения, которые можно вытащить на поверхность, в Дельфи не нашлось. Пришлось бы ждать, пока кислота разъест одну часть, следить, чтобы корпус погружался равномерно… поправлять, подталкивать, если придется – иначе чистой аннигиляции не получится. Некрасиво. И уж точно не такой неловкой, будничной возни хотел бы на похоронах его conjunx endura.
Корпус Хиттера прорезало множество шрамов. Некоторые – относительно свежие, а некоторые – заваренные давно, многократно перекрашенные… и все равно заметные. Фарма цепко вылавливал следы каждого ремонта, перенесенного Хиттером. Каждого ранения. Их действительно много, но взгляд притягивал один, почти теряющийся на фоне других. Фарма смотрел на тонкую линию, опустив уголки губ и сжав пальцы.
Станет теплее, когда Амбулон активирует разогрев. На крыше Дельфи образуется проталина. Воздух прогреется ненадолго.
Смартган заканчивал ритуальную часть, и Фарма шевельнулся, слегка поднимая руки над головой Хиттера. Медики нередко оказываются теми, кто провожает мехов в последний путь, но редко читают при этом литании. Обычно все куда более буднично. Прозаично.
О, ни один из коллег Фармы не стал бы с этим возиться. Из тех коллег, конечно, что действительно чего-то стоили; с Ферст Эйда или Амбулона сталось бы пойти на поводу у сектантов из сочувствия, но еще им никто не поручил бы руководство целой клиникой. На миг он представил Рэтчета стоящим здесь, словно в роли священника, готового возложить руки на голову мертвеца, и едва не фыркнул.
– …ничто не помешает тебе уйти, – Смартган опустил шлем.
– Ничто не помешает тебе уйти, – подхватил Фарма, касаясь оптик Хиттера кончиками пальцев. Снег мгновенно растаял под его руками. Он говорил уверенно, спокойно, громко, все еще глядя не на фейсплейт лежащего перед ним меха, а на тонкую полосу свежей спайки чуть ниже трансформационного шва на бедре. Такую заметит только хирург – другие просто не обратят внимания. – Перед светом Праймуса свидетельствую: ничто не задержит тебя здесь. Все станет ничем – и обратится в свет.
– Все станет ничем, – эхом прошептал Смартган. – Хиттер… я… ты знаешь, как я благодарен за все время, которое мы прошли рядом. Дальше ты пойдешь один, и… – Смартган запнулся и вернулся к традиционным формулировкам; может, чтобы успокоиться и не расчувствоваться перед тремя незнакомыми врачами, которым он устроил столько головной боли, а может, потому что ритуал требовал завершения: – Я провожаю тебя уверенным, что мы встретимся позже. Здесь тебя ничего не держит.
– Здесь тебя ничего не держит, – повторил Фарма.
Снег таял на его пальцах, прижатых к погашенной оптике. Пришлось кивком сделать Амбулону знак, чтобы активировал подачу кислоты в резервуар.


– Не думал, что его так… трогает чужое горе, – пробормотал Ферст Эйд. – Фарма же вроде… не особо… религиозен, – неуверенно добавил он.
– Это просто уважение? – Амбулон потер шлем над переносицей, и желтая краска в этом месте отслоилась. – Но… да. Знаешь, я ждал, что он вовсе откажет в церемонии. Все эти расходы, я как представил… Уже приготовился ругаться с ним.
В теории Амбулон действительно был способен переспорить Фарму, прецеденты случались. Но в этом деле он не особенно высоко оценивал шансы на успех.
И уж тем более он не представлял, что главный врач Дельфи будет вести себя так, словно заверять целостность корпусов аннигилистов ему приходилось десятки раз. Впрочем, может, и так. Фарма был хирургом дольше, чем Амбулон вообще функционировал. Сколько разных сектантов умерло у него на руках?
– Я боялся, придется врать Смартгану, – кивнул Ферст Эйд. Он старался не глазеть на происходящее, но говорил с отчетливой грустью.
Они с Амбулоном стояли в стороне; оба никогда не участвовали раньше в аннигилистских церемониях и не хотели сделать что-то не так. Читать и слышать о чем-то – не то же самое, что приобщаться к опыту, пусть странному и нерациональному, но для кого-то все-таки важному.
Смартган не выглядел мехом, которому безразлична учиненная им суматоха. Он просил о церемонии так, словно заранее приготовился к отказу. Привез документы, подтверждающие их с Хиттером связь, чтобы ему позволили забрать корпус – на такое имеет право только conjunx endura. Сжимал инфочип с ними в руке, когда говорил с Амбулоном.
Если бы Фарма от него отмахнулся, Смартгану пришлось бы самому искать возможность сделать с корпусом Хиттера то, что требовала их вера. О, без помощи медиков это превращалось в невероятно сложную задачу. Все-таки оборудование и реагенты нельзя достать из воздуха.
Смартгану хотелось помочь.
– Если бы это помогло ему найти покой, я бы соврал, – отрезал Амбулон негромко. – Но… я рад, что не пришлось.
– Вот так и выясняется, что твой шеф не такой уж безразличный ржавый… ох, – Ферст Эйд торопливо прижал ладонь к маске.
Амбулон покачал головой, но обошелся без вербальных укоров. Фарма как раз его подозвал.


Они так и стояли рядом с резервуаром, пока Хиттер не исчез полностью. Конечно, пришлось отступить на несколько шагов, чтобы не нервировать датчики горячими химическими испарениями, но правила требовали от участников церемонии убедиться в том, что все прошло успешно.
Требовали смотреть, как кислота стирает все шрамы. Слушать шипение.
«Все становится ничем».
Можно было бросить Смартгана в компании Амбулона и Ферст Эйда, те все равно торчали рядом без дела, как будто их участливость имела какой-то смысл, но Фарма остался. Кислота заполнила резервуар быстро, но на сам процесс ушло куда больше времени. Снег таял на подлете, не успевая добраться до буроватой жидкости, шедшей рябью и пузырившейся, когда вырывался сохранившийся в герметичных частях корпуса воздух.
Под ногами и правда расплылась огромная лужа. Резервуар разогрелся. После выпаривания кислоты остался лишь налет на стенках, как будто Хиттера никогда не существовало.
– Пока все не станут едины, – прошептал Смартган, вздергивая дверцы.
Фраза, которую произносят все, независимо от нюансов веры.
Больше не было пронзающей небо черной оптики, еле втиснутого в резервуар корпуса, маленького шрама на бедре. Слипшиеся снежинки исчезали, едва задев постепенно остывающие края.
Фарма развернулся, собираясь уйти.
– Доктор, я… – Смартган неуверенно преградил ему путь. – Признаюсь, я готов был встретить непонимание. Спасибо, что уделили нам время.
– Не стоит благодарности, – Фарма встретился с ним взглядом. В оптике Смартгана читалось желание поговорить, жажда заполнить звенящую пустоту, образовавшуюся после того, как любимое им все стало ничем.
– Вы ведь главный врач здесь. Мы… часто встречаем упреки от медицинских учреждений. Это не так просто – сохранить себя для последнего путешествия. Я только хотел… Надеюсь, когда мне придет время исчезнуть, о моем корпусе позаботится кто-то столь же… благородный. И понимающий.
Он заметно смущался, но все равно договорил. Фарма молчал, не кивая, просто слушая, глядя на него сверху вниз, а после обернулся на пустой резервуар, воздух над которым все еще подрагивал.
– Врачи ближе всего к грани между активом и неизвестностью, Смартган. Надеюсь, искра вашего conjunx endura вернулась к Праймусу. Простите, мне нужно уйти. Если вам что-то еще понадобится, смело обращайтесь к Амбулону.
– Мне… мне – уже ничего, – растерянно выдавил Смартган. – Я могу помочь с… эта подготовка отняла у вас время и… я очень вам обязан.
– Обращайтесь к Амбулону, – вежливо повторил Фарма, отстраняясь. – Всего доброго.
Смартган не стал его задерживать.
Проходя мимо подчиненных, Фарма коротко кивнул им:
– Хорошая работа.
Ферст Эйд не успел ничего сказать в ответ, а Амбулон, кажется, и не собирался. Но они действительно отлично справились с задачей – и у них еще уйма забот теперь, так что почему бы не подтвердить для них очевидное, чтобы немного повысить дух.
Кажется, именно это называется «поощрение».
Фарма улыбнулся одним краем губ, улавливая аудиодатчиками, как Ферст Эйд негромко высказывает Смартгану соболезнования – хотя явно делал это и раньше, – пока Амбулон настраивает гудящую гравитационную подушку резервуара, чтобы, когда тот поостынет, спустить вниз для чистки.


Он так же улыбался, когда поставил на полку ти-ког Хиттера. Сначала долго вертел в пальцах, а после пристроил в ряд с остальными.
Расходы на эту маленькую церемонию действительно оказались колоссальными по меркам Дельфи. Амбулон и Ферст Эйд наверняка недоумевают, что это нашло на шефа, раз он так расчувствовался, но…
Отдав Смартгану корпус, он поставил бы себя под удар. Если бы тот вдруг выяснил, что у Хиттера удален ти-ког, то непременно поднял бы шум. Может, он и казался маленьким и растерянным на крыше, когда растворял в кислоте самого дорого для его искры меха в мире, но он был боевым офицером автоботов – и если уж протащил свою веру так далеко, едва ли отступил бы сейчас.
Обвинения в несанкционированном извлечении деталей, официальные проверки или даже просто назойливый фанатик под боком… о, нет, Фарма не был к такому готов. Заполняя документы на получение донорских деталей, он никогда не вносил ти-коги, пусть и ради перестраховки. Документы могли попасть в руки кому угодно. Тот же Амбулон опровергнул бы утверждение, что в Дельфи регистрировались извлеченные из дезактивов шестерни. Нельзя вызывать шумиху, привлекать к себе внимание. Нужно действовать незаметно.
Фарма смотрел на запчасть Хиттера, зная, что скоро перестанет отличать ее от десятков других, прибереженных для лидера ДЖД. Когда-нибудь Тарн сотрет этот ти-ког в прах. Не совсем то же самое, что погружение в кислотную ванную, конечно… Смешно. Такая легкая, маленькая деталь для аннигилистов оказывалась неподъемным якорем, удерживающим искру в тени от света Праймуса.
«Столь же благородный, – повторил он про себя слова Смартгана и ухмыльнулся широко, до болезненного скрипа металла. – И понимающий».
Сжатые пальцы хрустнули от напряжения, Фарма, словно удивленный этим, встряхнул кистями и решительно направился к выходу. Нужно проверить, что ответили на его запрос, и узнать, можно ли без зазрения совести разобрать второй дезактив.

@темы: вселенная: IDW, комикс: MTMTE, творчество: фанфик, G